В марте Алла Сигалова покажет „Бедную Лизу” в Театре Наций с Чулпан Хаматовой в главной роли. Это будет хореографическая новелла на прозу Карамзина и камерную оперу Леонида Десятникова. В спектакле артисты не произнесут ни слова, а Чулпан Хаматова будет танцевать наравне с солистом Большого театра Андреем Меркурьевым. Без сомнения, это одна из самых интригующих историй на московской сцене в нынешнем сезоне.
— Почему именно „Бедная Лиза”?
— Потому что есть музыка Леонида Десятникова, которую записал на диск Алексей Гориболь. Музыка тут определяющая. Как только я услышала ее, мне сразу стало понятно, что это надо ставить и что это должны быть Андрей Меркурьев и Чулпан Хаматова.
— Вам пришлось ее уговаривать?
— Нет, хотя она очень избирательно относится к работе. Но нас около пяти лет назад свела Галина Борисовна Волчек, которая считала, что мы должны
— Откуда вы знали, что Хаматова сможет танцевать современный балет?
— Я же видела ее на сцене! Кроме того, мне не нужно, чтобы она танцевала. У меня вообще другая профессия. Я занимаюсь синтезом хореографии и драматического театра. Нет артиста, который бы не умел потрясающе двигаться. Только если он бездарен. Бездарные люди, они, конечно, как бревно. А талантливые, одаренные обладают очень интересной психофизикой, ее нужно только уметь вытащить, сделать выпуклой. Чулпан же - потрясающая актриса. В своем поколении актриса номер один. Поэтому у меня не было вопроса, сможет она или нет.
— Вы просите ее заниматься
— Да, и достаточно тяжелым. У нее в спектакле очень большая нагрузка — час с небольшим она не уходит со сцены.
— Ответ „Не могу, не получается” вы от нее принимаете?
— Я этого не слышала. Она может устать. Лечь на пол. Но она не говорит „Я не могу”.
— Как в хореографии: сначала надо все придумать, а на репетициях воплощать? Или можно придумывать по ходу?
— Конечно, сначала надо придумать.
— Когда я перечитала „Бедную Лизу” сейчас, поняла, что это очень жесткая история, совсем не сентиментальная, как мне казалось с юности.
— У нас у всех ощущение от детского прочтения, что это
— Про что вы ставите „Бедную Лизу”?
— Про одиночество. Тотальное.
— Как у Платонова?
— Да.
— Вы себя часто чувствуете одинокой?
— Все время. Это основное мое чувство. Я думаю, это вообще нормальное чувство для человека. Просто один себе в этом отдает отчет, другой — нет. Один покорен в этом, другой пытается преодолеть, изменить.
— У Платонова ужасно, что любовь — это шаг именно в одиночество, и только хуже становится после любви.
— Да. Но до этого проживаешь то, ради чего мы живем — когда в тебе растет, вырастает ЧУВСТВО. Все остальное — шелуха, мелочь, ерунда.
— Вы готовы к любой реакции зала?
— Знаете, я настолько не понимаю зал Я это уже миллион раз анализировала, но я говорю на том языке, на котором говорю, и он для меня не является странным. Но приходит зритель и удивляется: „Боже мой, как это все странно, а как, а что ” Поэтому я давно перестала анализировать реакцию публики. И уже давно не пытаюсь предугадать результат. Но в самой работе есть такие счастливые мгновения, ради которых я и занимаюсь этим делом.