Рецензия от Александры Загер

Я долго не могла решиться пойти на „Бедную Лизу”. С одной стороны было очень интересно, а с другой — почему-то страшно. Как оказалось, интуиция меня не подвела — спектакль всколыхнул во мне то, что, казалось, давно отболело и отвалилось.

Алла Сигалова сделала вневозрастной, вневременной и в общем внекарамзинский спектакль. И в этом смысле мне несколько мешал вокализ, начитывающий не очень вяжущийся с происходящим текст. Просто музыки было бы вполне достаточно (оказывается, Леонид Десятников может писать очень приятную на слух музыку). Сигаловская Лиза — женщина, обуреваемая страстями — желаниями — страхами, которые материализуются в Эрасте. Андрей Меркурьев до такой степени перевоплотился, что я, сидя на 2 ряду партера, то есть фактически на сцене, не сразу его узнала. Только пластика осталась его, совершенно уникальная. Одного взгляда ему хватает, чтобы понять, что и как он будет делать, чтобы соблазнить очередную жаждущую любви женщину. И потом он последовательно, холодно и в свое удовольствие этот план реализует, не считаясь ни с чьими чувствами и желаниями, кроме своих.

Действие происходит в кинотеатре, где на экран периодически проецируются тени героев и счастливое лицо Лизы, в те моменты, когда ей кажется, что Эраст — мужчина ее жизни. Потом, в финале, когда станет понятно, что любви нет и не было, это лицо будет на глазах исчезать с экранов, будто разъедаемое кислотой. И это очень знакомое чувство тем, у кого случались неудачи в любви. Когда тебя будто разрывает, разъедает изнутри оттого, что ничего нельзя ни вернуть, ни изменить.

Спектакль очень сильный и очень страшный. Где-то к середине, когда герои сидят лицом к лицу на фоне белого экрана, Эраст властно прижимает Лизу к своим коленям и она рада ему подчиниться, когда все уже ясно и предрешено, становится очень грустно и как-то безысходно. В жизни почти каждой женщины есть или был свой Эраст (у кого-то Эрастик, а у кого-то Эрастище), и когда вспоминаешь свои ощущения от встречи с ним, хочется тряхнуть Лизу за плечо и сказать ей - „Беги, беги пока не поздно”. Но, увы, уже поздно.

В какой-то момент в глаза зрителям начинает слепить очень яркий свет, сцены и героев не видно, слышно только их дыхание, а потом, когда свет выключают, Эраст и Лиза оказываются почти без одежды. И пока удовлетворенный во всех смыслах соблазнитель танцует, жалость к Лизе превышает все мыслимые пределы, ведь она сидит такая счастливая, немного растерянная, уверенная, что дальше будет только лучше. А ты знаешь, что дальше — пропасть, и от этого в горле встает комок.

А потом Эраст, как и положено, пропадет из ее жизни. Лиза ждет, то пододвигаясь ближе к двери, то крепко сжимая телефон в руках. А потом, встретив его случайно, получает лишь брезгливую гримасу в ответ. На мой взгляд, одна из самых сильных сцен в спектакле, когда она целует Эрасту руки, а он с трудом и омерзением на лице высвобождается из ее объятий и скрывается за дверью. Лиза же остается стоять — разбитая и совершенно обескураженная.

И так это неприятно знакомо — ожидание телефонного звонка, и ужас от презрения и равнодушия, которым тебя обдает самый близкий человек при случайной встрече, и осознание того, что тобой просто попользовались, а теперь у него „появилась личная жизнь”.

В спектакле нет ничего рюшечно-слащавого, лубочного, сопливо-романтического — только жесткая и, к сожалению, очень типичная история, рассказанная талантливо и без прикрас. Я б назвала спектакль хореодрамой, причем, драмы там существенно больше. Два человека почти полтора часа держат на себе зал, постоянно повышая эмоциональный градус, для этого требуется серьезное актерское дарование. И Сигалова, и Меркурьев здесь были идеальны и убедительны.

„Бедная Лиза” стала для меня своего рода психотерапией, разбередив старые раны и позволив понять, что многие мои любовные неудачи связаны с моим Эрастом, шрам от встречи с которым все еще болит, как оказалось. Все еще страшно довериться кому-то, ведь когда ты любишь, ты беззащитна перед этим человеком и он в любой момент может сделать тебе очень больно. Говорят, осознание проблемы — первый шаг к ее решению, даст Бог, моя дорога к личному счастью окажется не очень длинной.