Обладателем «Золотой маски» за лучшую мужскую роль в драме стал Евгений Миронов. В Большой театр, на церемонию, Евгений Витальевич пришел под ручку со своей мамой. Она была в серебристом платье, с золотой сумочкой — нарядная и красивая… Евгений Витальевич, мне кажется, вы взволнованы! Я не ошиблась? Всю ночь не спал, правда, не из-за «Золотой маски», — работал. Конечно, волнуюсь… Я всегда волнуюсь… Поэтому в качестве поддержки взял свою маму, которая не волнуется никогда. Мама говорит: «Ты уже получил все, что возможно, и тебе уже ничего не нужно». Признаюсь, что согласиться с этим не могу — все равно хочется, чтобы отметили, оценили. Хотя больше стараюсь и волнуюсь не за себя, а за Театр Наций, которым руковожу. К счастью, у нас теперь есть не только свои спектакли, но и свое здание. И все-таки чертовски приятно получить «Золотую маску» за собственное актерское творчество! Эта «Маска» — в первую очередь награда режиссера спектакля «Калигула» Эймунтаса Някрошюса. Он перевернул мое представление о театре и даже мое мировоззрение. .. Я открыл в себе новые клапаны не только как в артисте, а как в человеке. Някрошюс с «Калигулой» взорвали мой мозг. Это один из самых трудных спектаклей за всю мою жизнь. Мы выпускали его почти в экстремальных условиях. Не было своей площадки — мы арендовали помещения для репетиций, премьеры… Артистов пригласили из разных театров, например, Алексея Девотченко из Петербурга. Все они — представители разных театральных школ, в этом залог интересной работы и необходимого труда. За два месяца репетиций позволили себе единственный выходной — 1 января, и то по просьбе Някрошюса. Было ощущение, что мы жили в монастыре. Прошлую «Золотую маску» вы получили в 2010 году за спектакль «Рассказы Шукшина», где играли людей из народа. А тут римский император. Кто вам ближе? Последний раз «Калигулу» я играл 14 апреля, тогда как «Рассказы Шукшина» двумя днями раньше. Получается, что «Калигула» все-таки ближе… (Смеется.) Каждый раз играю «Калигулу» с таким трепетом, волнением, как, пожалуй, играл только «Гамлета»… Со сцены Большого театра, получая «Золотую маску», вы поблагодарили маму и сказали, что если бы не она, то вы бы не выучили сложный текст Альбера Камю. Неужели до сих пор учите роли с мамой? Да, это правда. В какой-то момент становится необходимо, чтобы мне, как говорится, подкидывали текст, и тут помощь мамы неоценима. Вообще советую актерам — лучше учить роли с близкими людьми, а не с помощью диктофона. Когда вы поступали на курс Олега Табакова в Школу-студию МХАТ, и вам поставили условие для приема сразу на второй курс — в короткое время выучить новую программу, мама тоже помогала? Тогда она была далеко… А сейчас я пользуюсь тем, что она рядом со мной, а не в Саратове и не в поселке Татищево Саратовской области. Не смутитесь, если кто-то за спиной назовет вас, руководителя театра, народного артиста России, дважды лауреата Государственных премий, «маменькиным сынком»? Что вы? Это самая высокая награда (не профессиональная, а человеческая) — быть сыном своей мамы. Видите, мама зовет — надо идти! Иду, иду, мама! У вас много наград, среди которых есть престижные, зарубежные… Но объясните — почему самой важной считаете «Золотую маску»? «Золотая маска» — это честная оценка коллег в нашем самом большом на Земле театральном мире. Такого театра, как наш, нет ни в одной стране. Чем займетесь в ближайшее время? Совсем скоро начнутся съемки в фильме «Пепел» Вадима Перельмана — американского режиссера украинского происхождения. Там будет сниматься Володя Машков. И я ради возможности встретится со своим другом готов броситься и в огонь, и в дым, и в пепел, и в руки голливудского режиссера!