Шутки шутками, а впервые к опере Десятникова „Бедная Лиза”, написанной начинающим тогда композитором еще в
Нынешний проект, конечно, куда более пафосный. Он рожден под крышей (пока еще в переносном смысле
Вероятно, отчасти и этим, а не только теплыми личными отношениями продиктован выбор Чулпан Хаматовой на главную роль — ведь принято считать, что современное искусство предполагает синтез жанров.
Впрочем, Сигалова и прежде много работала с драматическими актерами как с танцовщиками. И если единственный ее на сегодняшний момент опыт постановки традиционного драматического спектакля („Мадам Бовари” в Театре имени А. Пушкина) трудно назвать большой удачей, то именно как хореограф она добивалась с исполнителями, не имеющими специальной балетной подготовки, фантастических результатов.
„Кармен. Этюды” и „Стравинский. Игры”, рожденные в статусе студенческих работ, уже не первый сезон с успехом играются как репертуарные спектакли и гастролируют по миру.
Карамзин. Этюды
Тем не менее жанр „Бедной Лизы” обозначен как „хореографическая новелла”, и в партнерах у Хаматовой — ведущий солист балета Большого театра Андрей Меркурьев.
Говоря по совести, новых граней своего таланта хореограф здесь не открыла — у Сигаловой есть собственный стиль, он узнаваем, но в „Бедной Лизе” он воспроизводится по большей части за счет элементов, уже использованных ранее.
Вплоть до фирменной сигаловской эротики — а в „Бедной Лизе” имеется достаточно откровенная сцена близости героев, решенная, разумеется, в условном ключе, но
Не отличается глубиной и своеобразием также и либретто — герои знакомятся в пустом кинотеатре, возникает страсть, ведущая через предательство к смерти.
Сценография Николая Симонова
Вне контекста
Тут, правда, надо учитывать то обстоятельство, что первая опера Десятникова
Конечно, на уровне общего мотива связь прослеживается: она его полюбила, а он ее погубил, — но этот мотив слишком абстрактный и его можно обнаружить практически в любом романе или пьесе.
Интерес тут, видимо, представляют в первую очередь нюансы. И в этом плане, как ни странно, Андрей Меркурьев именно как драматический актер оказывается интереснее Чулпан Хаматовой.
И совсем не потому, что его партия сложнее и изобретательнее, — слава богу, Сигалова не привыкла играть с актерами драматического театра в поддавки. Но если с героиней Хаматовой всё
В своих порывах страсти он не только героине, но и зрителям кажется искренним, хотя и убивает ее своим предательством, чуть ли не буквально — героиня умирает в его руках.
Сигалова выводит историю своей бедной Лизы за пределы не только сюжета Карамзина, но и любого исторического контекста.
Условные черные костюмы персонажей, отсутствие предметов быта (за исключением разве что телефонного аппарата), даже фильм, который как будто бы смотрит героиня в кинотеатре, не дает никаких представлений о времени действия.
Собственно, фильма как такового тоже нет, одни обрывки, царапины, мелькающие числа, как при смене бобин, и в конце — расплавленная кинопленка.
В таком варианте драматическая составляющая проекта предстает не столько универсально вневременной, сколько вторичной, если не сказать больше
А интересен проект оказывается прежде всего соединением посредством этой немудреной истории всех доступных современному искусству выразительных средств, что, собственно, фестивалю „Территория” и требовалось доказать.