Очередным гостем расширенной редколлегии журнала «Театрал» стала Мария Ревякина, Генеральный директор премии и фестиваля «Золотая Маска», директор Театра Наций. Вопросы, которые задавали Марии Евсеевне журналисты «Театрала» и гости редакции, касались самых разных аспектов существования современного театра, фестиваля и Национальной премии. Затрагивались и проблемы восприятия зрителями достаточно сложных спектаклей, которые предлагает сегодня публике актуальный театр. Кстати, выяснилось, что номинации «Золотой Маски» и премии «Звезда Театрала» очень часто совпадают. А это значит, нередко совпадают мнения публики и представителей театрального сообщества. Сегодня мы с небольшими сокращениями публикуем стенограмму состоявшегося весьма любопытного разговора.

- Успеваете ли вы при своей невероятной загрузке читать театральную прессу?  
- Чаще в интернете, в соцсетях. В бумажном виде реже, читаю только книги. 

- Но на критику реагируете? Она обижает, расстраивает, радует?  
- Иногда она бывает полезной, ведь после каждого фестиваля «Золотая Маска» появляется много мнений, к которым стоит прислушаться. Они бывают как конструктивны, так и наоборот. 

- Руки не опускаются? 
- Нет. Конечно, мнения профессионального сообщества могут и не совпадать. Но в этом и есть интерес. Если то, что мы привезли на фестиваль, вызывает споры, значит, эти спектакли интересны. А если все проходит ровно и незаметно, то какой в этом смысл?  

- «Золотая Маска» разрастается и становится, по сути, круглогодичным событием. Как  вы решились еще и Театр Наций на себя принять?  
- Это было предложение худрука театра Евгения Миронова, которое мы с ним довольно долго обсуждали. Я понимала, что театру и Жене нужно помочь. Он – прекрасный художественный лидер, талантливейший артист, но после реконструкции здания надо было наладить профессиональный уровень существования этого пространства. Создать определенные подразделения в театре, чтобы каждое отвечало за свое направление. В любом театре нужно выстроить определенную структуру, которая работала бы как четко отлаженный механизм. Должна быть разработана стратегия развития, нужна реклама, должны работать проекты, а их у Театра наций много. Например, Фестиваль малых городов – благодаря ему спектакли малых городов стали попадать и в национальный конкурс. Или фестиваль «Территория», штаб-квартира которого находится в Театре наций.  

- Репертуарная политика Театра наций включает три направления: приглашения на постановку режиссеров мирового уровня, спектакли молодых постановщиков и социальные проекты. Какое из этих направлений для вас наиболее важно?  
- Сложно сказать. Каждый проект хорош по-своему. Иногда у молодого режиссера спектакль получается, иногда нет. Это всегда риск. Кстати, и у маститого постановщика не всегда  может получиться. Но три этих разных направления интересно развивать в комплексе. 

- Приглашения зарубежных мастеров для вас принципиальны?
- Мы все живем в одном большом мире, и культура – одно большое дерево, которое дает самые разные побеги. В контексте того, что сегодня происходит в культуре и вокруг нее, я считаю, что отдельные чиновники не совсем правы, призывая к тому, что театр должен сохранять и развивать только национальные традиционные направления. Мне кажется, театр – прекрасное духовное сооружение, которое помогает человечеству осознавать то, что происходит в мире, иногда даже предугадывая, забегая вперед. Мне интересны спектакли таких мастеров, как Лепаж, Някрошюс, например. Думаю, что и публике тоже.

- Как вам из года в год удается приглашать Херманиса, Лепажа, Някрошюса, Остермайера, Уилсона?
- Финансово, конечно, за счет спонсорских средств. А творчески худрук Евгений Миронов и его заместитель Роман Должанский совместно формируют репертуарную политику. Это не всегда бывает легко. Порой переговоры тянутся не один год. Бывает, проекты откладываются. Есть режиссеры, которые до сих пор нам не ответили. Это сложный процесс и он тоже является своеобразным экспериментом.  

- Когда вы выбираете пьесу для постановки в Театре наций, приходится задумываться о коммерческой составляющей? 
- Мы обсуждаем эти вопросы. Для любого театра это вопрос немаловажный. Но это не является определяющим в выборе пьесы или режиссера. 

- Вы обращаете внимание на то, какие актеры или режиссеры находятся в «черных списках» по политическим позициям? 
- Нет, никогда. Для нас главное – творческие, художественные качества, как самого артиста, так и спектакля в целом.

- Вы работали в стабильных репертуарных театрах: новосибирском «Глобусе» или МХТ имени Чехова. Театр наций одновременно является репертуарным и проектным, не имеет собственной труппы. На взгляд директора, какой опыт работы более продуктивен? 
- У каждого театрального формата существуют свои плюсы и минусы. Театр, где есть труппа и сильный художественный лидер, например Малый драматический Льва Додина, это театр-дом. Я эмоционально тяготею к такому типу театра. Мне кажется, это правильное творческое устройство. Наверное, только в России есть это завоевание – репертуарный театр-дом, где труппа – как семья, люди друг друга знают много лет, разделяют общие радости и горести. Но в подобных театрах-долгожителях с годами  накапливается слишком большая труппа. Многие артисты, в силу возраста или иных причин, не заняты в спектаклях. А это катастрофа, потому что контрактной системы нет, уволить артистов невозможно. Они могут годами не выходить на сцену, и поневоле становятся балластом. Возникает негативная атмосфера, которая мешает творческому процессу. И такой театр обычно «валится». 

Театр Наций – совсем другая история, у нас нет ни одного актёра в труппе. Все на контрактах, все прекрасно понимают, что ты играешь, пока спектакль остается в афише. Но, с другой стороны, постоянный костяк артистов, человек 10-15, у нас есть.  Все равно элементы дружественной семьи существует. При такой форме театральной организации меньше денег уходит на различные виды дополнительных выплат. В свете сокращения расходов, это плюс. Но еще раз повторюсь, это не может быть панацеей. Должны существовать разные модели. Например, очень хорошо, когда в труппе сохраняются старики, потому что они несут те знания и школу, которые остро необходимы молодым актёрам сегодня. От них всё-таки совсем другой свет исходит, духовный и душевный. 

- Эпоха меняется на глазах, трансформируются условия существования как театра, так и премий, фестивалей. «Золотая Маска» пережила разные времена, но по-прежнему имеет множество спонсоров, в то время как ряд премий пошел ко дну. Как вам это удается? 
- Мне кажется, сказывается авторитет самого фестиваля. Когда он создавался, и позже, в конце 90-х - начале 2000-х, многие финансовые структуры понимали важность поддержки подобных начинаний. В свое время генеральным партнером «Маски» нам предложил стать Сбербанк, который нас поддерживает уже 15 лет. Затем и некоторые другие финансовые структуры начали проявлять интерес к премии и фестивалю. С 2006 года фестиваль поддерживает холдинг «ЕВРОЦЕМЕНТ груп». Позже присоединились Борис Минц и О1 Properties, компания «Северсталь» уже много лет  наш партнер в  региональных и международных проектах. Фонд Михаила Прохорова поддержал наш польский проект и ряд других: показ спектаклей Льва Додина в Москве – три года подряд, гастроли Александринского театра. Очень много помогает нам Алишер Усманов. Есть и другие партнеры, которым интересны разные наши проекты.

Мне кажется,  все это чрезвычайно важно не только для самой «Маски», но и для бизнес-сообщества, которое существует в России. Важно обоюдное доверие и интерес, который вызывает театр. Сотрудники компаний наших партнеров ходят на спектакли «Маски». У нас есть рекламные обязательства, которые мы выполняем. То есть, мы не просто просим деньги, но взаимно сотрудничаем, каждый в свое сфере.  

- Финансовые и экономические кризисы сказываются на размерах спонсорской помощи? 
- Наверное, да. Но надеюсь, что все основные партнеры останутся по-прежнему с нами. И в то же время появляются новые, поддерживающие наши региональные и международные проекты. 

- Есть ли прямая зависимость между насыщенностью программы и бюджетом премии? 
- Отбор спектаклей в конкурс ведут экспертные советы по драме и по музыке. Например, в прошлом году эксперты отсмотрели 767 спектаклей и отобрали из них 68, которые мы привезли. Здесь мы должны разбиться в лепешку, но выполнить свои обязательства. Но у нас есть и внеконкурсные проекты, например, «Маска+» и другие. Вот их мы можем, исходя из наличия средств, секвестировать, к нашему большому сожалению. 

Также наши эксперты работают над программой Russian Case, которую мы проводим для международного сообщества: около ста человек приезжают из разных стран и смотрят спектакли этой программы. Туда, помимо прочего, попадают и премьеры уже нового сезона, наша задача - показать самый интересный срез и прошлого сезона, и текущего. Таким образом, российский театр получает возможность выехать за рубеж. Недавно появился проект «Детский weekend», новая программа актуальных зарубежных спектаклей «Контекст», Институт театра, а также мы планируем развивать прямые трансляции спектаклей фестиваля в кинотеатры страны.  

- «Маска» активно ездит и в регионы? 
- Каждый год мы привозим наши спектакли в пять-семь городов. Кроме этого, устраиваем  творческие встречи, чтобы зрители в регионах, да и артисты местных театров получили возможность приобщиться к лучшим образцам театрального искусства, пообщаться с известными мастерами театра.  Для нас всегда важно разговаривать с критиками, со зрителями, обсудить спектакли, чтобы в итоге возникало ощущение единого театрального пространства.

- Как вы оцениваете зрительскую аудиторию российской провинции?
- Достаточно высоко. Есть города, например, Екатеринбург, Омск или Новосибирск, которые мы называем «театральными», там очень сильные театры, много фестивалей, подготовленная публика. Туда легко возить сложные спектакли. В каких-то городах мы пока опасаемся показывать спектакли, которые, возможно, не будут поняты. Чтобы неискушенные зрители восприняли нечто новое, нужно сначала очень осторожно пытаться с ними говорить. Театр, мне кажется, не должен ничего навязывать, никого воспитывать, он просто представляет публике разные точки зрения, сценическую полифонию, главное – чтобы человек со спектакля уходил наполненным впечатлениями. Например, в этом году мы провели региональные фестивали в Липецке и Ульяновске, и вы бы видели, с какой благодарностью зрители там воспринимают спектакли столичных театров, насколько искренним был зрительский отклик!

- Политически спорная ситуация, в которой мы сейчас оказались, сказывается на программе фестиваля, на планах поездок и приглашений? 
- Прошлой весной многие творческие связи прервались, надеюсь, временно. Но в рамках «Золотой Маски» программа «Контекст», включавшая привоз актуальных зарубежных спектаклей, состоялась. Приехали все, никто не отказался. Мы и на следующий год планируем эту программу продолжать. И вы же помните, какие люди приехали на Церемонию вручения премий – это и режиссеры Ромео Кастелуччи, Люк Персеваль, и директор Комеди Франсез  Мюриель Майет и другие -  потому что понимают, что такое русский театр, какое это огромное достояние не только нашей, но мировой культуры.  

- Польша отказалась принимать участие в «Годе России»? Другие европейские страны продолжают сотрудничество с «Маской»?
- Уже в течение десяти лет мы привозим лучшие российские спектакли в страны Балтии. И всегда в залах аншлаги. Русский язык уже знают не все, но интерес колоссальный. Мы едем, ничего не отменяем.  

- Вам доводилось сталкиваться с тем, что кто-то отказывался участвовать в конкурсной программе или приходить за наградой? 
- У нас были подобные ситуации, как например, с Театром Оперетты. Это выбор каждого театра. Хочет – участвует, не хочет – не участвует.  

- Но экспертный совет будет продолжать смотреть спектакли этого театра? 
- Конечно. Мы покупаем билеты для экспертов. Нам интересен процесс. Вот была премьера только что в Театре Оперетты, мюзикл «Джейн Эйр», очень интересная работа.  

- Чувство обиды не возникает? 
- У нас нет. Мы же понимаем, что творчество – это амбиции. Каждый человек, будучи руководителем театра, переживает за свой театр. Случается, что и обижаются, но мы пытаемся сохранять дружеские отношения.  

- Случались ли попытки подкупить членов жюри? 
- Чем подкупить? Борзыми щенками? При мне такого не было никогда.

- Членам жюри бывает трудно выбрать лучшего из достойных. Не раз звучали предложения оставить «Маску» в статусе фестиваля, который покажет все лучшее, но убрать конкурс. Это обсуждается? 
- Это обсуждалось много раз, но мы прекрасно понимаем, что в случае превращения «Золотой Маски» в некую театральную ярмарку к ней потеряют интерес многие  театры. Все равно конкурс – это драйв. Вот древние греки проводили Олимпиаду, и у них тоже был конкурс, и не только спортивный, многие сражались в стихосложении, в игре на музыкальных инструментах. Мне кажется, к этому надо относиться спокойнее, потому что самое главное – это попадание в афишу. Уже можно диссертации писать по срезам сезонов, по спектаклям, которые попадали в программу. Как возникали новые имена, как они развивались, как эти люди двигали театр вперед.  

- В этом году в номинации «Лучшая работа режиссера» было представлено 20 имен. Предполагается ли какое-то ограничение в перспективе – скажем, не более пяти номинантов в ключевой категории? 
- Нет, количественно мы не можем ставить никаких рамок, потому что не знаем, насколько урожайный будет сезон. 

- В какую сторону, на ваш взгляд, изменился театр за последние годы?
- Мне кажется, что иногда театр способен предвосхищать события. Он стал пристальнее рассматривать человека, его проблемы, психофизику, его одиночество в этом мире, пытается проанализировать его состояния, соотнесенность с глобальными социальными процессами. Меня радует, что в театре появились социальные проекты. В прошлом году в конкурсную программу попали  спектакли, в которых участвовали люди с ограниченными возможностями, и один такой спектакль получил «Золотую Маску».  Мне кажется, это правильно, это ответственность театра перед обществом, и театр все больше осознает эту миссию. Без театра невозможно духовное развитие общества. 

- Есть вопросы, которые Вас раздражают?  
- Я – практик, не теоретик. Иногда разговариваю с журналистами, критиками, которые бывают очень агрессивны. Я считаю, это неэтично и не надо в сфере культуры становиться врагами. Мы все должны быть достаточно терпимы. Мы не боги, можем ошибаться, но мы все в этой жизни какую-то миссию выполняем.