Исаак Башевис Зингер — американский писатель, лауреат Нобелевской премии, всю жизнь писавший на идише, „мудром и скромном языке запуганного, однако не теряющего надежды человека”, — становится для московской сцены чуть ли не самым репертуарным автором.

Наши театры привлекает вовсе не библейское повествование Зингера, где обросшая житейскими подробностями история ни на мгновение не перестает быть притчей, где любое выяснение отношений есть выяснение отношений с Б-гом, где сквозь каждое происшествие проступает судьба и героя, и рода его. Театры азартно выискивают в его текстах мелодраматические сюжеты, смачно и с юмором описанные любовные треугольники, четырех?угольники и прочие многогранники. Его героев — обычных, вроде бы узнаваемых людей, легко примеряемых на себя, но так колоритно выписанных, — любят играть актеры. И если режиссеру хватает таланта и мастерства, спектакли получаются живыми, человечными и трогающими любого зрителя. Хитом прошлого сезона стала премьера Евгения Арье в „Современнике” „Враги: история любви”. В начале нынешнего сезона Театр Наций выпустил постановку молодого режиссера Туфана Имамутдинова „Шоша”.

В камерном пространстве малой сцены и помину нет от Крохмальной улицы еврейского квартальчика Варшавы 1930-х годов. Спектакль напрочь лишен быта, так вкусно описанного Зингером. Огромный круглый стол, застеленный скатертью. И только появление на нем старой чашки взамен пары фужеров дает знать, что место действия изменилось (сценография Тимофея Рябушинского). Большая история, въевшаяся в каждую строку романа, — зажатая между Сталиным и Гитлером Польша, грядущий Холокост — в спектакле живет лишь тенью неясной еще угрозы. Еврейский колорит, который обычно на сцене оборачивается пошлой „одессятиной”, исчерпан чутким аккомпанементом ансамбля “Klezmasters”, с музыкой которого актеры общаются как с еще одним участником событий. Молодой режиссер не стал спекулировать приемами и темами, за которые многие могли бы простить любые огрехи начинающего. Он рассказал о том, что его зацепило лично: о первой любви, о первых попытках творческого самоопределения. Рассказал просто и искренне. И главное, очень точно нашел актеров, через которых повел свой рассказ. В основном это родные ему выпускники двух поколений мастерской Олега Кудряшова в РАТИ (ГИТИС), которую Имамутдинов сам только что закончил.

Роман Шаляпин играет героя — начинающего писателя Аарона Грейденгера по прозвищу Цуцик — амбициозного юнца, считающего каждый злотый и верящего, что покорит мир. Но первые же шаги в этом „большом” мире, встречи с „властителями дум”, соблазны, которым он отдается с любопытством, но без энтузиазма, пробуждают в нем острое чувство потери. Там, откуда он так решительно ушел, осталась его вера и его любовь, его Шоша. Девочка, считавшая его богом. Он не видел ее с детства. И когда он ее снова находит, он находит себя.

Полина Стружкова — удивительная Шоша. Актриса не играет заторможенную в развитии девочку, хотя все время говорит о том, как она не по возрасту мала. Она играет влюбленную, которая будто заморозилась, потеряв любимого, и растаяла при первом же его появлении. Годы без него просто выпали из ее жизни. И сейчас она бросается к нему по-детски безоглядно и по-женски навсегда.

Время и судьба входят в спектакль с первым же появлением на сцене Розы Хайруллиной, приглашенной на роль Баси — матери Шоши. Она играет не хлопотливую еврейскую мамашу, стремящуюся всех накормить, обогреть и поженить, какой она предстает в романе. Ее Бася — трагическая провидица, которая не хочет пугать детей грядущим, а дает им возможность испытать настоящее счастье за тот краткий миг, что отпустило им время.

Спектакль „Шоша” очень юн, прост, не стесняется нежности, не избегает некоторой красивости. Он не претендует на сравнение с романом. Это очень личная, очень своя история. Но зачем выходить на сцену с историями чужими?

Источник