Речь идет о проекте „Мистерион”, который изначально должен был включать в себя исполнение двух неизвестных в России сочинений — „Мистериона” Яни Христу и „Мистерии о конце времени” Карла Орфа. Первое из заявленных сочинений слетело с афиш довольно быстро: по неофициальной версии, Курентзис отказался дирижировать на самом деле сложной партитурой болгарского композитора, а приглашенный дирижер заболел.
Если вспомнить, что на первом концерте „Территории” представлявшие особенную сложность партитуры (Лахенмана или Куртага, например) Курентзис доверил молодым и никому не известным дирижерам, сам ограничился лишь „Свадебкой” Стравинского, а целиком провел лишь хоровой концерт, то неофициальная версия приобретает вполне достоверные контуры, а фестиваль, целиком проспонсированный государством, отдает душком халтуры (и не только в музыкальной его части) с пусканием пыли в глаза чиновникам и, что важнее, публике.
В действие оратории Орфа вплетены античные прорицательницы — сивиллы (провозвестницы несчастий) и раннехристианские отшельники,
В Зале им. Чайковского была разобрана основная сцена и смонтирована новая — в виде креста. Все остальное пространство, включая территорию партера, заняли музыканты — Ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского и „Мастера хорового пения” Льва Конторовича, артисты из новосибирских коллективов Курентзиса. Интерпретация сочинения, в котором отчетливо узнавался автор знаменитой „Кармины бураны”, была на редкость удачна: партитура, где ведущую роль играет способный повергать в трансы ритм, полностью соответствует художественной натуре Курентзиса. Колоссальную роль в общем звучании сыграли и солисты, среди которых наблюдался „поющий костяк” театра „Геликон-опера” (Наталья Загоринская и Татьяна Куинджи), а также кричащие актеры (здесь поучаствовал, например, Евгений Миронов).
Того же восхищения не вызвала, к сожалению, сценическая реализация мистерии. Кирилл Серебренников относится к той породе талантливых режиссеров драматического театра, которые, кажется, не способны к музыкальному театру. Приемы, которыми он пользуется, порой примитивны. Ужасы ада? — Тут чего только не намешано: и оружие, и кадры войны, и глаз Божий, и, разумеется, лица Ленина и Сталина, и свастика. Солнце упало с неба? — блестящий шарик из дискотеки