Спектакль «Стеклянный зверинец» в московском Театре Наций – одна из лучших постановок Теннеси Уильямса на столичной сцене за последнее десятилетие. Режиссеру Туфану Имамутдинову удалось сделать то, что мало кому из современных режиссеров удается: показать классику свежо и остаться при этом верным заветам драматурга.

Мало кто знает, но у Уильямса были свои пожелания к постановке этой автобиографичной пьесы, многие из которых не учлись даже при первом показе на Бродвее. А Театр Наций учел все! Во-первых, действие представлено как воспоминание главного героя о своей непростой юности в родительском доме. Во-вторых, здесь есть экран, который в начале и в конце опускается на сцену: на него проецируются узоры калейдоскопа и он призван «усилить содержание, которое неявно присутствует в тексте». В третьих, сценография и освещение здесь поддерживают «атмосферу воспоминания – сцена выглядит тусклой». Яркие – только узоры калейдоскопа на экране. Про это говорил сам драматург.

Сцена представляет дом в разрезе: четыре комнаты – две снизу и две сверху. Внизу: столовая и комната матери (Марина Неелова), наверху – комнаты второго этажа, в одной из которых весь спектакль просидела виолончелистка (Дарья Ловать), солирующая в нескольких ключевых сценах. Главный герой Том (Евгений Ткачук), вспоминая сцены из своей юности, перемещается то вверх, то вниз, перенося тем самым внимание зрителя на движение, на динамику в спектакле. Верное режиссерское решение, учитываю статичность действия пьесы, ограниченной только пространством дома и разговорами в нем. При этом яркий свет, красный и белый, создает правильный эффект драматизма. Ведь жизнь Тома далеко не безоблачна: нелюбимая и мало оплачиваемая работа; печальная и меланхоличная сестра Лаура (Алла Юганова), чей смысл жизни состоит в заботе о коллекции стеклянных зверушек; мама, чья любовь и борьба за счастье своих детей регулярно переходят в атаку на самих детей. Это такое своеобразное описание начала пути сильного человека – ведь все мы знаем, что у главного героя, как и у Теннеси Уильямса, мечты в конце концов сбудутся…

Игра Марины Нееловой покоряет с первых минут. На сцене предстает не мать-тиран, а любящая и, главное, страдающая за своих детей женщина. Благородность и талант артистки преобразили этот примитивный образ озлобленной и истеричной домохозяйки. В сцене с обедом, когда она начинает кокетничать с возможным женихом своей дочери, ее становится по-настоящему жаль. Контраст со сценами общения с детьми настолько разителен, что вскрываются все истинные печали и мотивы поведения героини. Неелова играет женщину, обиженную судьбой и обманутую ею. Такой размах и способность вывести образ из одной ситуации в масштабы всей жизни, –  это, без преувеличения, подвластно только очень большой артистке.  

При этом нельзя сказать, что Неелова нивелирует или ставит в тень игру своих партнеров. Отнюдь: все перешли на игру в жизнь, а не в ситуацию, играют свои роли, как поют а-ккапела. В итоге на сцене зритель видит стройное и естественное существование в ситуации, за которой очень четко и ясно видно главное – сама жизнь. Даже не сразу понимаете, в чем почерк режиссера. Кажется, что все так и должно быть, что течение событий и реакции на них получились не потому, что так выстроил сцены режиссер, а потому, что так, и никак иначе, и должно быть. Великолепный актерский состав и слаженность игры привносят в эту непростую историю легкость и даже какую-то незначительность… Только монологи Тома, прочитанные в свете узоров калейдоскопа, возвращают зрителя к пониманию трагедии – «усиливают содержание».

Великолепный спектакль. Здесь нашлось место и истинной драме, и великой артистке, и ее молодым партнерам, и молодому режиссеру из Набережных Челнов, и, самое главное, здесь нашлось место Теннеси Уильямсу. Глядя на такие постановки, в душе открывается-таки вера в будущее русского драматического театра… Ведь ее со всех сторон так и пытаются попрать.