—Это Кашу. Из породы сторожевых. Такие охраняют отары овец в горах,- объяснила Марина Влади и пригласила в дом.
Российская газета: Итак, в феврале Москва увидит ваш спектакль „Владимир, или Прерванный полет”. Кто был инициатором гастролей?
Марина Влади: В январе прошлого года на спектакль пришел тогда посол России во Франции, а ныне министр культуры Александр Авдеев. Ему, как я полагаю, спектакль понравился, и он пригласил в Москву. До этого у меня не было таких планов, но Авдеев убедил. Уже позже я связалась с директором Театра Наций Евгением Мироновым, и через него мы обо всем договорились.
РГ: Когда отправляетесь в Москву?
Влади: Улетаю 3 февраля.
РГ: Как появился на свет ваш спектакль?
Влади: Это очень просто. Мне позвонила директриса театра „Бюф дю Нор” Мишлин Розан, она им управляет вместе с Питером Бруком. Театр я прекрасно знаю и очень люблю: много раз играла, в частности в „Гамлете”. Там же Володя пел, когда в первый раз приехал в Париж. Помню, мы пошли на спектакль, после которого Питер Брук пригласил Володю на сцену. Он пел целый час. Это был удивительный момент.
Так вот Мишлин предложила мне сделать спектакль. После смерти
РГ: Сколько он длится? Какова структура спектакля?
Влади: Идет час пятнадцать и состоит из 45 номеров. Это кусочки Володиных песен, которые я пою
РГ: Где будете играть в Москве?
Влади: В театре Центра имени Мейерхольда. Мне понравилось, что, как и в „Буф дю Нор”, там нет сцены, и я буду находиться на одном уровне со зрителями. Смогу общаться с ними напрямую.
РГ: Как вспоминаются вам годы, проведенные вместе с Высоцким? Чем они стали для вас?
Влади: Наша жизнь, друзья, искусство — все это было восхитительно. Актеры, режиссеры, поэты, художники, с которыми мы общались, были замечательными людьми. Постоянные встречи на дому, часто — на кухнях
Витал дух искренности и вдохновения. С другой стороны, время было тяжелое, потому что Владимиру официальные власти запрещали
РГ: Это и понятно: ведь невзгоды делили пополам
Влади: Конечно. Тем более я жила тогда совершенно
РГ: Говорят, время расставляет все на свои места, определяет реальную ценность событий, людей. С высоты прожитых лет, как видится сейчас фигура Высоцкого?
Влади: Для России он был „нервом века”. Этот удивительный человек возбуждал идеи, давал импульс, заставлял думать. Он был, как сам писал, из тех, „кто ходит по лезвию ножа и режет в кровь свои босые души”. От Володи веяло свободой, и он ею заражал окружающих. Поэтому, как мне кажется, имел такой оглушительный успех.
РГ: Ну а для вас? Ведь вы, как никто, знали его
Влади:
Он никогда не видел своих стихов в напечатанном виде. Он не существовал, и это его бесило. Ну а когда это происходило, глушил боль водкой
Мой спектакль про нашу жизнь, а она была удивительно замечательной. И любовь, и искусство. К счастью, мы смогли
РГ: Когда это было?
Влади: В начале
РГ: В каком году это произошло?
Влади: Кажется, в
Он знал, что его обожает народ, понимал, что в глазах людей он - человек необыкновенный. И вместе с этим его не признавали
РГ: Официально не признавали
Влади: Когда я об этом рассказываю французам, они мне возражают: мол, главное, что люди его любили. Но они просто не знают, как приходилось тем, кому все было запрещено: ставить свои спектакли, выпускать книги, записывать пластинки. Он постоянно бился лбом о стену. Перед ним горел неизменный „красный свет”. И это выводило его из себя. Тем более что Володя жил со свободной женщиной. Может быть, до встречи со мной ему не было так тяжело.
РГ: Рукописи Высоцкого хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ).
Влади: Сразу после смерти Володи собрала все его тексты и передала, чтобы не растащили, в архив. После ходили гадкие слухи, что я якобы их продала чуть ли не в Америку. Это ложь. А недавно приезжала директор РГАЛИ Татьяна Горяева, и я передала в архив нашу с Володей переписку и фотографии — постоянно его снимала. Себе же оставила несколько фотографий, записи песен, рукопись последнего Володиного стихотворения. Я его, кстати, читаю в спектакле.
РГ: Марина Владимировна, девочкой вы ходили в балетную школу, но стали не балериной, а актрисой. Судьба?
Влади: Так получилось. Ведь родилась в семье, где все и танцевали, и пели, и играли. С восьми до 12 лет я была танцовщицей в парижской опере, а потом меня заворожила кинокамера. Действительно, судьба.
РГ: Когда впервые снялись в кино?
Влади: Мне было
РГ: Говорят, некую роль в вашей кинокарьере сыграл Робер Оссейн.
Влади: Это чепуха. Когда я с ним встретилась, я уже снялась в 15 картинах и была „звездой” экрана. С Робером, моим первым мужем, мы затем много снимались. Вместе сделали пять или шесть фильмов. Но когда познакомились, он был малоизвестным молодым актером.
РГ: Как получилось, что вы взялись за перо?
Влади: Стала писать после смерти Володи. Чтобы рассказать о нашей жизни, любви, трагедии. Меня к этому подтолкнула Симона Синьоре. Ее автобиографическая книга тогда гремела по всей Франции. Помню, она мне сказала: „Если уж я сумела, то ты и подавно сумеешь”. Симона порекомендовала меня своему издателю Клоду Дюрану, лучшему в Париже. Долго писала „Владимир или прерванный полет”. Было сложно, трудно, но в итоге справилась. Книга имела такой успех, что я просто была в шоке. Ее перевели на 17 языков. Миллионные тиражи в России. Это было своего рода подарком: ни гроша я за них не получила. Так что я решила, что писательство — дело интересное. Ведь у актрис бывают большие перерывы, и их можно заполнить литературной работой. Писала романы, воспоминания.
РГ: Сколько всего у вас вышло книг?
Влади: Девять.
РГ: На меня произвела глубокое впечатление последняя — „На пляже. Человек в черном”. Жесткая, откровенная
Влади: Это не книга, а крик. Я написала ее после большой личной трагедии — смерти моего последнего мужа Леона Шварценберга.
РГ: Рассказывая о том, что пришлось тогда пережить, вы, кстати, пишете и о ваших собаках, которые были рядом в тот самый момент, когда было невыносимо тяжело.
Влади: Это было действительно так. Если бы не они, я думаю, что я, может быть, не сидела сейчас перед вами. Была очень близка к самоубийству. Меня просто сбила с ног смерть Леона. А ведь до этого он долго и тяжело болел. Меня тогда спасло писательство.
РГ: Чем занимаются ваши сыновья? Робер Оссейн, с которым я встречался минувшей осенью, рассказывал, что старший — Игорь пострадал в автокатастрофе
Влади: На него наехала машина. Это было несколько лет тому назад. Травмы были такими тяжелыми, что только сейчас он начинает более или менее нормально ходить.
РГ: А Петя?
Влади: Он прекрасный музыкант. Работает с отцом. Сейчас на гастролях.
РГ: Ваш младший — Владимир, большой любитель перемены мест и профессий. ..
Влади: Сейчас занимается фотографией. До этого, действительно, кем только не был!
РГ: Говорят, здесь в
Влади: Мой муж его лечил. К сожалению, болезнь пустила глубокие корни. Когда он оказался у нас, жизнь подходила к концу. Тем не менее Леону удалось продлить дни Андрея, и Тарковский сумел завершить последний фильм. Помню, ходила на прием к советскому послу и уговорила дать разрешение на поездку во Францию сыну и матери Тарковского, которых тот не видел четыре года. С Андреем же я познакомилась в Москве еще в
РГ: Что после московских гастролей?
Влади: Сейчас работаю над десятой книгой. О чем она? Хотя я не суеверна, но не люблю говорить о незавершенной работе. В сентябре снова выйду на сцену в пьесе „Дамские четверги” Лоле Беллона. Веселая и одновременно грустная вещь в чеховском стиле. Премьера состоится в Орлеане.
РГ: Кого еще хотели бы сыграть на сцене?
Влади: Может быть, Аркадину в „Чайке”. Эта роль для меня. Королеву Маргариту в „Ричарде III”, Диану Пуатье, Розу Люксембург. Проектов масса.
РГ: Марина Владимировна, не ответите на несколько вопросов из „Анкеты Пруста”?
Влади: Ну что ж, давайте.
РГ: Итак. Что для вас наивысшее счастье?
Влади: Чтобы рядом оказались все любимые люди. Те, кого я любила, те, кого я потеряла. Увы, это невозможно. Сейчас для меня счастье — это работать, иметь вдохновение.
РГ: Основная черта вашего характера?
Влади: То, что называют волевыми качествами. Я женщина волевая.
РГ: Есть ли черты, от которых вы хотели бы избавиться?
Влади: Та, какой я стала, есть результат всей жизни, и это меня устраивает полностью. Так что ни от чего я не хочу избавляться. Если это вопрос был бы задан, когда мне было 18-20 лет, ответ мог бы быть иным.
РГ: Что больше всего цените в женщине?
Влади: Силу любви.
РГ: В мужчине?
Влади: Ум. Если его нет, то мужчина непривлекателен.
РГ: Любимый поэт?
Влади: Артюр Рембо, Высоцкий. Но больше люблю прозу.
РГ: Любимый писатель?
Влади: Чехов.
РГ: Напиток?
Влади: Шампанское и молоко.
РГ: Что вам больше всего удалось в жизни?
Влади: Сыновья. Их я растила одна.
РГ: Что больше всего ненавидите?
Влади: Насилие во всех его проявлениях.
РГ: О чем больше всего скорбите?
Влади: О смерти близких людей.