- Вы помните, как первый раз попали в театр?
—Папа (актер и режиссер Илья Рутберг) отвел меня на „Синюю птицу” во МХАТ. Я плохо помню свои впечатления, но могу сказать точно: мне хотелось еще раз оказаться в зрительном зале.
—Наверное, отец, как профессионал, ваш самый строгий судья?
—И папа, и мама реагируют на мои работы очень эмоционально, но абсолютно точно. В отличие от других они знают мое естество. Поэтому, какие бы маски я ни пыталась надеть, они понимают, когда получается искренне, а когда нет. К тому же в их замечаниях нет ни зависти, ни желания меня оскорбить — только стремление помочь.
—Искренность — главный критерий?
—Нет. Основной — профессионализм.
—Как вам удается быть органичной в таких разных ролях?
— Я шла в свою профессию за этой разностью, за возможностью приобщиться к жизни других людей. Кстати, гораздо сложнее постоянно играть одноплановые роли — положительные или отрицательные. Трудно все время изображать злодеек или биться в истерике. Можно заступить за черту и сойти с ума. Чем разнообразней роли, тем легче психике.
—Во время спектакля „Вся эта суета” режиссера Владимира Иванова вы два часа не уходите со сцены. Наверное, это безумно тяжело?
—Именно безумно. Тем более что в этом спектакле от начала до конца я с абсолютно открытым забралом рассказываю и о своей жизни, и о своем характере сразу в двух ипостасях — актрисы и человека.
— Зачем такая обнаженность, не страшно?
—Я отношусь к зрителям как к умным собеседникам и надеюсь, они меня понимают. Русский театр погибнет, если шоу-бизнес наложит на него свою лапу. „Вся эта суета” — спектакль, где в течение двух часов я с живыми музыкантами пою, танцую, читаю стихи, где меня переодевают, гримируют прямо на сцене на глазах у зрителей. Это непрерывный монолог о нашей жизни.
— А потом зрители приходят домой и смотрят сериал „Не родись красивой”. Насколько близка вам Кристина?
— Изначально в сценарии про эту героиню сказано, что она чуть ли не каждый день делает пластические операции и постоянно шьет себе какие-то платья. Мы дополнили образ процентов на 90. Моя Кристина — человзек-праздник, который старается всюду создать приятную обстановку и обращает внимание только на красивое. Режиссер Александр Назаров разрешил мне стать шутом в высоком смысле. Она прикалывается, придуривается, и если кто-то подлец, то Кристина так ему и говорит. На самом деле это тонкий и умный человек. И в том, что я допридумывала, есть часть меня в хорошем настроении.
—К сожалению многих зрителей, вас в сериале мало…
—А для меня это единственное спасение. Иначе я бы не смогла.
—Почему?
—Я не понимаю, как можно так долго играть одно и то же! Русская школа формирует определенную традицию: существует некая кульминация, к которой ты идешь, а потом — развязка. Все происходит в течение спектакля либо фильма — максимум трех, ну четырех часов. В сценарии все выверено и играется либо судьба, либо значимый период. А когда сериал растянут почти на год, то мне кажется, должна быть очень интенсивная придумка у сценаристов и много параллельных линий.
— Кристина использовала для примирения враждующих сторон технику дыхания от Нехай-Бабы. А вы верите в предсказателей, колдунов?
— Гадалок я ненавижу! Терпеть не могу предвосхищать свою судьбу. Я человек в этом смысле суеверный и предпочитаю жить, как Аркадина. Помните, она говорила в „Чайке”: „Я никогда не заглядываю в будущее, живу одним днем, и чему быть, того не миновать”. Это действительно так. Но человек может быть соучастником своей судьбы и не полагаться на то, что Господь Бог всю жизнь простирать над ним свои крыла.
— В гороскопы верите?
— Я Рак по гороскопу и Змея. В характеристиках обоих этих знаков есть указание на интуицию. Я действительно сама себе доверяю. Но сказать, что меня это интересует… Да, иногда читаю гороскопы, потому что есть много интересных, занимательных и, на мой взгляд, правильных вещей, основанных на сходстве людей, рожденных в один период времени. Но смотреть в них каждый день
— Помогает ли вам театральная фамилия? Как вы относитесь к такому понятию, как бренд?
— Никакие бренды не могут защитить человека от провала или предвосхитить его взлет. Найдешь общий язык с начинающим постановщиком, и работа будет потрясающей. А раскрученный бренд, который супер-пупер популярный, может оказаться совершенно не твоим режиссером. С Романом Григорьевичем Виктюком мы в любви и нежности выпустили три спектакля, потому что нашли этот язык. То же самое с Петром Наумовичем Фоменко. Работа с ними — огромная школа, та самая подпитка, за счет которой до сих пор существую в профессии осмысленно. А есть модные режиссеры, к которым я не хочу идти, хотя они Бренды Брендовичи.
—А выбирая одежду, вы тоже не смотрите на ярлыки?
—Если вижу, что качественная вещь мне идет и хорошо сидит, не вижу смысла показывать всем подкладку. Когда люди следят за модой, а не являются вешалкой для брендов, они сами украшают тряпки, машины, бижутерию. Если я выгляжу стильно, то становлюсь сама себе брендом.