Сегодня завершается фестиваль «Другой театр из Франции». На протяжении недели Французский институт и Театр наций удивляли московскую публику зрелищами, изобилующими цирковой эксцентрикой с добавлениями кукольного театра, танца и видеоарта О французском театре русский зритель имеет представления смутные, но в общем все сводится к нескольким стереотипам: Расин, Мольер, расшитые камзолы, велеречивая декламация. В принципе, так оно и есть, если говорить о высокой театральной традиции. Но у французов, в отличие от нас, никуда не исчезали и низкопробные зрелища, ведущие свою родословную от грубых ярмарочных развлечений. Тот, кто приезжал летом на Авиньонский фестиваль, прекрасно знает, что город в эти дни отдан во власть вовсе не великой Арианы Мнушкиной или, скажем, Патриса Шеро, а всецело принадлежит веселым бездельникам — гистрионам, жонглерам, клоунам, акробатам. А попробуй повтори опыт Авиньона в России? Ничего не выйдет. Нет у нас глупых балаганов, все заняты исключительно психологическим театром и жизнью человеческого духа. Хотя большинству этих балаганов цена полушка в базарный день, они на протяжении десятилетий подпитывают высокую традицию, а иногда благодаря им вырастают совершенно невиданные цветы, невозможные на нашей почве. Та же Мнушкина, например, в своих спектаклях всегда очень сильно опиралась на площадной театр. У нас же и опираться-то не на что, поскольку на площадь выходят разве что митингующие с омоновцами, но никак не актеры. Организаторы фестиваля «Другой театр из Франции», существующего уже пять лет, привезли в этот раз в Москву три остроумных спектакля, каждый из которых можно назвать интеллектуальным балаганом. У нас такого театра почти нет. И это несмотря на то, что один из спектаклей был исполнен нашей соотечественницей Полиной Борисовой. Но почему-то совершенно не удивляет, что бессловесная постановка Go! появилась не в Ярославле, где Полина некоторое время работала в кукольном театре, а во Франции. Если Полина Борисова вышла из театра кукол, то Жанна Мордож, сочинившая вместе с режиссером Пьером Менье спектакль «Похвала бороде», — родом из цирка. В своем спектакле она отправляет нас прямиком в ярмарочный балаган, прикидываясь бородатой женщиной. Хотите развлечься? Да пожалуйста! Девушка с приклеенной бородкой и ногами пожонглирует, и чревовещанием нас удивит. На сцене она до самого финала будет находиться одна, но ей с удовольствием помогут два покойника — Барсук и Баран, черепа которых то из Шумана нам что-нибудь лирическое исполнят, то глупыми байками на тему «Как я умер» поделятся. Эксцентрическое цирковое представление неожиданно выруливает в какой-то другой, более мрачный жанр, и неудивительно, что «Похвала бороде» вдруг обернется «пляской смерти». Бородатая девушка выроет себе могилу и аккуратно закопается в нее со словами «Внезапно я похорошела». Бараны, барсуки, бородатые женщины — словом, все-все жизни угасли. Здесь вам не балаган!