- Когда Театр Наций предложил вам участие в этом проекте, вам сразу сказали, что ваш герой — Керея? Может, вы видели себя в роли Калигулы?

— Мысли о Калигуле у меня не было — что предложили играть, то предложили. Навстречу своему герою я все иду и иду, и этот путь еще долгий. То, что видели зрители на премьере, — это все пока на ощупь, впотьмах. Замечу, что моя роль в постановке очень сокращена. В пьесе Камю мой герой спорит не только о власти, но и по поводу литературы, поэзии.

- Вы известны своей политической активностью. В „Калигуле” что-то находите для своей борьбы с недостатками нашего общества?

— В „Калигуле” идет полемика на несколько другом уровне, и это мне нравится. Самый главный плюс спектакля — уход Някрошюса от актуальности, злобы дня. Мы играем живых людей с их вечными проблемами, с любовью, дружбой, ненавистью, трусостью, предательством. Опять же о вечном стремлении к власти или, напротив, желании уйти от нее.

- Керея — смелый человек. Вы, кажется, тоже производите впечатление сорвиголовы.

— В чем то, может, и смелый, а в чем-то не очень. Мною иногда движет безбашенность, а не смелость. Порой ляпну, а потом думаю: зачем?

- По пальцам можно пересчитать людей, которые открыто критикуют существующую власть — Юрий Шевчук, Михаил Трухин, вы. На такую огромную страну всего горстка смельчаков?

— Неправда, что нас всего трое. Хотя, к сожалению, в актерской среде такова сейчас тенденция, что высказываться по поводу происходящего в стране считается дурным тоном. Я тоже понимаю коллег, которые свято убеждены, что их место только на сцене. Но я говорю о том, что задевает меня лично. Мне совершенно не хочется, чтобы какая-то тетя Мотя со товарищи вторгались в святую для меня и многих других петербуржцев территорию.

- Что же вы так ополчились на Валентину Матвиенко? Кстати, назначили ее люди из Кремля, которые тоже родом из Петербурга.

— Начнем с того, что в Кремле сидят никакие не петербуржцы. Есть большая разница между питерцами и петербуржцами. Они в Кремле — питерские! Если бы они были петербуржцами, то всего того беспредела, который сейчас происходит в моем городе и в стране, не было бы.

- Как отличить питерца от петербуржца? В чем разница?

— Разница — в мозгах и в культуре. Вот культура, на мой взгляд, не ночевала ни у одного, ни у другого из правящего в Кремле дуэта. Что касается Валентины Матвиенко, то она глубоко мне безразлична. Может, как женщина она и хороша и с ней приятно посидеть, поговорить. Но она — губернатор, грубо говоря, завхоз города, и за это несет ответственность перед людьми. Именно с приходом Валентины Ивановны город стал уничтожаться, причем тотально, в угоду мифической градостроительной политике. Слава богу, добились, что башня „Газпрома” не будет возведена в центре города. Но исторический центр под угрозой, и опасность представляет то, что сейчас происходит на Петроградской стороне, где находятся дома XVIII и XIX веков. Не знаю, с какой целью отдали на растерзание Матвиенко город на Неве. У Валентины Ивановны всегда виноват кто то, а не она сама. Рухнула крыша в супермаркете „ОК”, а Валентина Ивановна, как всегда, ни при чем.

- Не боитесь, что в Петербурге вас будут считать за сумасшедшего, который никак не может угомониться со своей критикой? Не страшно оказаться отвергнутым своими земляками?

— Земляками — нет. Коллегами — да.

- Артистов питает любовь. Может, вас питает ненависть, которая на вас свалилась за критику властей?

— Ненависть — это чересчур. Просто со стороны многих коллег в Петербурге я ощущаю подозрительность, настороженность, но не ненависть.

- В отстаивании гражданской позиции вы одинокий волк? Не пытались объединить усилия с Михаилом Трухиным или Юрием Шевчуком?

— Сейчас время такое — одиночек. Хотя я полностью согласен с тем, что написал Михаил Трухин по поводу того, что улицы Петербурга зимой напоминают ад. Я бы поблагодарил его за этот поступок, только у меня нет его телефона. Было бы неплохо, если бы, например, Пятый канал организовал встречу людей, которые критикуют власть, и на нее, я уверен, мы бы все пришли. Набралась бы большая команда, которая бы обсудила все насущные проблемы в прямом эфире. Тогда мы бы не были волками-одиночками.