Семь лет назад испанский драматург, сценарист и переводчик Жорди Гальсеран получил всемирную известность благодаря пьесе „Метод Грёнхольма”, в форме безукоризненного детектива поставившей вопрос о наличии в сфере современного бизнеса кодекса корпоративной этики. В 2005 году по этой пьесе был снят фильм „Метод”, удостоенный ряда наград, преимущественно за сценарий.
Премьеру в Театре Наций выпускала болгарская постановочная группа (режиссер Явор Гырдев, художник Никола Тороманов, композитор Калин Николов) и квартет московских актеров из разных театров: Сергей Чонишвили, Игорь Гордин, Виктория Толстоганова и Максим Линников.
Даже если не видеть показанных когда-то в Москве спектаклей Гырдева „Человек-подушка” Макдонаха и „Калигула” Камю и не читать ни одного интервью режиссера (по совместительству магистра философии Софийского университета), и вообще ровным счетом ничего о нем не знать, то все равно в „Методе Грёнхольма” довольно быстро прочитывается убежденность постановщика: „В провокации есть драйв”.
Сюжет пьесы из жизни современного бизнес-офис-общества буквально напичкан провокациями. Гырдев и исполнители распоряжаются ими умело, умно и изящно, черпают драйв и ушатами выплескивают его на зрительный зал, все два часа держа публику в настороженном напряжении мысли.
Среди прочих новейших „производственных пьес” на тему корпоративного бытия, преимущественно принадлежащих перьям и компьютерам немецких драматургов (одно из показательных названий — „Под давлением”), сочинение каталонца Гальсерана, бесспорно, самое совершенное. Сквозная линия — „необычные методы”, разработанные не появляющимся на сцене психологом Грёнхольмом, при выборе лидера среди претендентов на высокооплачиваемую должность топ-менеджера транснациональной корпорации (по сюжету — вторая фирма в своей области, сфера деятельности не оговорена).
Итак, финальный этап собеседования. Офис, оформленный в стиле хай-тек, автоматические стеклянные двери, стол переговоров, карта, кресла и стена одинаковых часов с названиями городов — Барселона, Москва, Нью-Йорк, Токио и т.д. — там компания имеет свои филиалы. Главная же деталь, безмолвно вопиющая среди стерильного универсализма и безликости, — огромная акула, подсвеченная неестественно-зеленым, застывшая в аквариуме под потолком.
Программка, со ссылкой на Википедию, пространно повествует о знаменитом объекте британского художника Дэмиена Херста „Физическая невозможность смерти в сознании живущего” — четырехметровой тигровой акуле в аквариуме с формалином, названной „са-мым переоцененным в мире морским организмом”. Копия этого дорогущего арт-объекта остекленело пялится куда-то вбок от четырех кандидатов на вожделенную должность, сведенных вместе, вопреки твердым расчетам каждого на индивидуальное собеседование.
Трое мужчин и одна бизнес-леди, подстегиваемые неведомым и невидимым распорядителем, принуждены выполнять страннейшие задания, поступающие к ним в конвертах из выдвижного ящика в стене. Экзаменуемым предлагается для затравки выяснить в течение 10 минут, кто из них подсадной — представитель фирмы. Сама новость о наличии сотрудника компании в их четверке — потрясение и стресс. Прочие указания адресованы уже лично тому или иному кандидату. Каждый следующий конверт таит очередной поворот событий. Голова идет кругом не только у испытуемых, но у зрителей. „Необычные методы” от конверта к конверту демонстрируют все большую жестокость, требуя предельного душевного эксгибиционизма и изощренно-извращенного вранья. Обладатель невидимого ока знает о собравшихся все, особенно слабости, интимные и шокирующие. По поводу границ дозволенного здесь не рефлектируют, метод выстроен на абсолютной и неколебимой убежденности в отсутствии подобных границ. Его цель — не выявление „порядочного человека, который прикидывается сукиным сыном, а сукина сына, который притворяется порядочным человеком”. Определение сильной личности сводится к утверждению: „Не проявил сочувствия ни в одном из случаев — это хорошо”.
Не раскрывая сюжетных тайн, скажем, что ближе к финалу детектив, поначалу отдаленно напоминавший „Десять негритят” Агаты Кристи, оборачивается сущим триллером с элементами театра абсурда. А монолог Фэррана, героя Сергея Чонишвили, не впервые играющего в „жестокие игры”, выглядит подлинной вершиной психологического театра. (Не менее сильно играет и Игорь Гордин — его соло в первой части спектакля.)
Каждому, отваживающемуся на подъем к корпоративным высотам и претендующему на высокую цену, нужно почувствовать себя акулой без формалина — обнажить зубы, оттопырить плавники и в бой. Но следует быть готовым к тому, что механизм бизнеса довольно скоро заставит-таки погрузиться в консервант, распроститься с любыми эмоциями и в очередной раз перепродаться за астрономические деньги.
Меж тем, тоталитарный мир бизнеса в глазах 38-летнего философа Явора Гырдева — только сколок сокрытой тирании любого общества, требующей от людей безукоризненного вживания в самые неприглядные роли.