В Театре Наций в сентябре пройдет второй премьерный блок драмы «Бовари» режиссера Андрея Прикотенко. И у Александры Ревенко в этом спектакле заглавная женская роль. Специально для U MAGAZINE актриса рассказала о том, как готовилась к постановке, почему в свое время ушла из репертуарного театра и какие актерские мышцы тренируются в кино.

Саша, в разных интервью вы говорили, что в какой-то момент устали от репертуарного театра. А сейчас у вас выходит премьера в Театре Наций, который, конечно же, проектный, в нем нет труппы, но все же репертуарный. Как так вышло?

Мне позвонил режиссер Андрей Прикотенко и предложил одну из ролей в проекте, я без раздумий согласилась. Возможность участия в постановке знаменитого романа Флобера «Мадам Бовари» на сцене Театра Наций — это, без сомнения, большая творческая удача. 

Он видел вас до этого в театре или кино?

Полагаю, Андрей Михайлович видел нас в паре с Александром Семчевым в спектакле Театра на Бронной «Дядя Лева». Любопытно, что сначала мы обсуждали другую роль — речь шла о некой Сущности, что-то вроде вселенского зла. Но уже на второй репетиции стало понятно, что мне достанется роль Эммы Бовари. Я была очень рада, что все сложилось именно так. Мадам Бовари — один из величайших женских образов в истории мировой литературы. Исследование такого архетипа стало для меня вызовом в лучшем смысле этого слова. Кроме того, меня привлекала многогранность персонажа. В романе Флобера мы видим всю гамму женской природы — от множества внешних атрибутов (платья, парики, перчатки) до самых низменных и отвратительных поступков. 

Работа в Театре Наций для артистов, привыкших к работе в труппе, становится стрессом, потому что приходится играть с совершенно чужими людьми. Как вам такая система?

Тут мне трудно что-то сказать, потому что мы довольно быстро стали одной командой. Лена Морозова была моим педагогом в школе-студии МХАТ, с Александром Львовичем у нас уже вторая работа, и мы ближе друг друга узнали. А с Олегом Савцовым я, например, знакома вообще с 16 лет — еще со времен школы-студии, когда Олег заканчивал, а я только поступала. Я участвовала в работе его сокурсника-итальянца Теодоро Бончи Дель Бене «Преступление и наказания», где играла Соню Мармеладову, а Олег — Порфирия Петровича.

Но такой формат, как у Театра Наций мне, честно говоря, ближе, потому что в театре с труппой ты волей-неволей находишься в каком-то отдельном мире, который существует по своим законам. А когда ты работаешь в проектном театре, то чувствуешь больше свободы и понимаешь, что у каждого своя жизнь, а не общая на весь коллектив.

У вас же в свое время в Гоголь-центр почти весь курс перешел. Вы вообще большую часть жизни вместе прожили.

Да, весь курс. Но самое интересное, что со многими однокурсниками мы были знакомы еще с детского музыкального театра. Так что, мы вообще выросли вместе. Студенчество и первые годы Гоголь-центра — одни из счастливейших лет моей жизни. Я чувствовала себя частью семьи, поэтому банальное понимание, что работа — это не семья стало для меня открытием. И момент сепарации оказался довольно-таки трудным, хоть это и было моим осознанным решением. Сейчас я понимаю, что уже адаптирована к самостоятельной работе.

Первые плюсы, с которыми ты столкнулась в самостоятельной жизни?

Я сама стала распоряжаться своим временем. Например, на месяц уехала сниматься в Казахстан. И вообще первое, что я поняла — если сама себе не придумаю работу, то у меня ее не будет. Пришлось научиться самой обо всем узнавать и искать новые творческие проекты.

Работа с режиссерами разных школ и взглядов на творчество пошло вам на пользу? В одних только «Содержанках» вы работали с Константином Богомоловым, Юрием Морозом, Дашей Жук… 

Работа с разными режиссерами открывает для меня возможности роста в профессии. Каждый видит в моих персонажах новые грани, которые позволяют и мне узнать себя с новой стороны. Этот непрерывный учебный процесс — неотъемлемая часть творчества.

В «Бовари» помимо новых людей вы получили еще и новые навыки. Например, игры на контрабасе. 

Я уже прокляла и вновь полюбила его 10 раз (Смеется). Когда Андрей Михайлович придумал, что Эмма будет играть на контрабасе (а не на фортепьяно, как в романе), я решила учиться вместе с моей героиней. 

Сколько пришлось с ним мучиться?

Я несколько месяцев занималась с педагогом. И вначале вообще ни один звук не могла извлечь. Но со временем почувствовала, что у меня в руках живой инструмент со своей душой, которую нужно полюбить. У нас с контрабасом выстроились высокие отношения, и сейчас они уже дружеские. Теперь он — важная часть моей Эммы Бовари.

У вас есть музыкальное образование?

Я занималась на фортепиано. Но это никак не помогло. Смычковый инструмент — совсем другое. Я не ожидала, что нужна такая сила пальцев. 

А с режиссером как у вас сложились отношения? 

Мне нравится, насколько детально разбирает сцены Андрей Михайлович — с каждой репетицией мы все плавно погружались в создаваемый нами же материал. Это как раскраска по номерам — картина складывается только после того, как заполнишь все поля. И классно, что у нас было столько времени — наши первые встречи прошли еще осенью, и они оказались очень важны для такой работы. 

Как вам второй раз работается с Александром Семчевым?

Прекрасно! Теперь я понимаю, что с Александром Львовичем можно и в огонь, и в воду. И это классно, когда можно встретиться с партнером, с которым вы уже породнились на другом проекте. Тем более, что в «Бовари» у нас очень много сложных сцен, для которых требовалась определенная смелость. Я, например, сначала очень боялась сцены родов и все время откладывала ее репетиции. В итоге, когда все получилось, я вспоминаю о «родах» с улыбкой. 

Что в них такого?

Это довольно сложная сцена, связанная с физиологическими процессами, интимными для каждой женщины. В спектакле она построена на большом количестве реквизита, деталях и эмоциях. Сначала было сложно, но в процессе репетиций мы научились относиться ко всему с юмором. Появилась шутка: если будет не хватать хронометража в спектакле, Эмма будет рожать еще и во втором акте, а потом мы поедем с этой сценой на гастроли по Золотому кольцу. 

Когда артист уходит из репертуарного театра, перед ним встает вопрос, на что направлять свои силы — на кино или театр? Ведь это два довольно разных способа применения одной профессии. 

Для меня каждая театральная роль становится серьезной вехой в профессиональной жизни. По крайней мере сейчас я больше беру из театра, чем из кино. В кино тренируются другие актерские мышцы. Раньше мне казалось, что в театре играется более крупно, а в кино — детальнее. На самом деле нет. Театр отличается тем, что на репетициях ты можешь довольно долго искать решение роли, бросать себя в абсолютно необычные состояния, отказываться от того, что не подходит. А в кино я играю в предлагаемых обстоятельствах, времени на поиск и исследование персонажа в сравнении с театром очень мало. Но это тоже отдельное искусство — работа в кадре. 

Тогда вопрос про театр: сколько раз был сыгран спектакль «Митина любовь»?

По-моему, 170.

Как прожить 170 спектаклей на одном дыхании? Как сохранить тот же накал, что был в первых?

Спектакль каждый раз разный. Чтобы годами сохранять его в хорошем состоянии, нужен прежде всего подлинный интерес от всех участников процесса. Когда понимаешь, что ты и сам хочешь удивляться от того, что происходит на сцене от спектакля к спектаклю. Это такая радость от игры в чистом виде. 

Как вам далось расставание со спектаклем, который был суперпопулярным?

Я понимала, что мы буквально выросли из спектакля еще за несколько лет до расставания с «Митиной любовью». В 26 лет приходилось использовать все свое актерское мастерство, чтобы зрителям казалось будто мы подростки. Помню, что во время игры я смотрела на своего партнера Филиппа Авдеева и думала: «Как же мы постарели». А так можно было бы еще лет 5 спектакль играть. 

Каждая новая роль — это что: вызов, авантюры, игра с новыми правилами?

Это часть творческой судьбы, важная ступень в развитии, которую нужно пройти, чтобы стать сильнее и круче. Это приятный вызов, с которым я должна справиться несмотря на сложности и препятствия. А встреча со зрителем — самая главная награда. 

Второй премьерный блок спектакля «Бовари» — 24 и 25 сентября.