Под занавес сезона в Театре наций состоялась премьера постановки Дмитрия Крымова «Му-Му». Главную роль в спектакле играет актер театра «Студия драматического искусства» Алексей ВЕРТКОВ.
– Алексей, комфортно чувствуете себя в пространстве Театра наций?
– Здорово, тем более мы когда-то уже играли здесь. Тогда в театре еще шел ремонт, сцена была перегорожена пожарным занавесом, и прямо на сцене стояли стулья, на которых сидели зрители. Мы играли тогда один из наших студенческих спектаклей - «Мариенбад» в постановке Евгения Борисовича Каменьковича.
– Вы читаете рецензии, критику на ваши работы?
– Раньше я читал, но потом понял, что когда идет выпуск спектакля, то ты находишься в определенном духовном состоянии, и тебя может что-то сбить. А лучше оставаться в этом состоянии. Я для себя так решил. Что-то сразу удается, что-то не удается. Не сразу же спектакль может «начать работать», должен пойти процесс. Пятый раз, десятый раз, пятидесятый… Тут нет какого-то определенного рубежа.
– Почему согласились участвовать в работе у Дмитрия Крымова?
– Согласился, потому что позвали. Меня не так часто зовут. Бывает, конечно, что отказываюсь, но чаще – соглашаюсь. Во-первых, у каждого артиста свой творческий путь. Это настолько индивидуально, как в театре, так и в кино. Если тебя зовут, значит, от тебя чего-то хотят, значит, человек подумал, что ему нужен именно ты.
Когда мы первый раз встретились с Дмитрием Анатольевичем, всё было еще в стадии идеи и не было написано в окончательном виде. Была идея. Мы говорили осенью, а к первому блоку репетиций уже было все написано и придумано. Хотя в процессе что-то менялось. Крымов дописывал текст, даже когда мы уже репетировали на сцене, в декорациях.
– В отличие от Театра Крымова, можно сказать, что у Женовача «литературный» театр…
– А какой театр не литературный? Крымов все равно отталкивается от чего-то уже написанного…
– Но иногда очень далеко отталкивается. Процесс работы сильно отличается от привычного для вас в СТИ?
– Конечно, отличается. Я вообще думаю, что нет одинаково работающих режиссеров.
– Быстро нашли общий язык с Дмитрием Анатольевичем?
– Мне кажется, он был сразу. Раз уж он решил меня позвать, а я согласился и принял этот вызов для себя. Значит, по умолчанию, какой-то общий язык уже найден. Если бы мы не понимали друг друга, то не пришли бы к общему, это всегда сразу понятно, сможешь ты работать с кем-то или не сможешь.
– Дмитрий Крымов иногда вместе с актерами ищет необходимое решение, вы привносили что-то свое в этот процесс?
– Конечно, каждый день приходишь на репетицию, каждый день что-то привносишь свое. Это и называется процесс.
– Как вы готовились к этой роли?
– Как правило, вообще, когда возникает какой-то новый автор в твоей жизни, ты стараешься вокруг этого максимально собрать все, что тебе может помочь. Что значит, максимально? Ну, почитать Тургенева, прочитать про его жизнь, что-то новое узнать для себя.
– А сколько, по-вашему, в спектакле Тургенева и сколько Крымова?
– В процентном соотношении? 75 на 35... А вообще, главное – это тема. Это все можно назвать тургеневская тема, и вместе с тем крымовская тема. Крымовско-тургеневская тема, и моя еще тема, и тема Маши Смольниковой, и Алины, и Инны…
– Как этот спектакль встроился в ваш путь? Вы сказали, что у каждого актера свой путь…
– Я имел ввиду, что ты готов к чему-то. Например, сегодня оказалось, готов к Тургеневу. До этого - к Ерофееву, раз Женовач предложил это сделать. И он сам был готов к этой работе.
– Сергей Васильевич не препятствовал вашему участию в проекте Театра наций?
– Не препятствовал и в этот раз, и никогда не препятствовал. Если ты нужен, это же хорошо. Важен и театральный опыт, и киношный, когда что-то новое тебе открывается. Опыт, который ты где-то на стороне приобретаешь, ты используешь, оставаясь артистом театра «Студия театрального искусства». Вдруг кто-то тебя здесь первый раз увидел и подумал: «Пойду его еще и в том театре посмотрю!»
– Наверное, и сюда тоже пришли ваши зрители?
– Моя группа Вконтакте - это моя мама, мой сын, моя тетя. Все три человека…
– Что вам открылось в процессе этой работы? Что нового вы узнали о себе?
– Что-то от тебя хотят, что-то ты сам готов открыть… С каждой новой работой у меня так, по крайней мере. Получается, новое – то, что ты не используешь свое «старое», а используешь как раз новое, ищешь, пытаешься найти. Конкретно в этой работе, так и есть. Да и в других работах тоже, которые в нашем театре идут. «Мастер и Маргарита», допустим. Воланд… Ты себя не видишь так, но вот режиссер увидел, поверил, и ты просто доверяешься ему. И гребешь в ту сторону, и выплываешь. И тут новое-то и возникает. А не так, чтоб: «А, ну это понятно! Что у вас? Тургенев? Сейчас мы это сделаем! Когда премьера?
Послезавтра? Ну, давайте!» Все это процесс долгий, сложный. Но когда что-то удается, хорошо. Значит, на правильном пути. Кто-то посмотрел – здорово! Попало в человека - прекрасно. Кому-то не понравилось - тоже нормально. Олег Борисов писал в своей книге, если один из ста человек в зрительном зале услышит артиста, значит уже вечер прошел не напрасно. По крайней мере стараешься, чтоб тебе удавалось. Ты же знаешь какие-то свои вершины, до которых добираешься.
Но тем театр и интересен, что если сегодня не получилось, то завтра есть возможность, что – получится. Или наоборот, получилось, а завтра может и не получиться. У нас после премьеры спектакля «Му-Му» был перерыв – месяц почти. А вчера сыграли первый спектакль. Что-то хорошо, что-то – сам знаю, не очень хорошо. Вот, сегодня будет возможность исправить. Все-таки – живое дело, процесс, который продолжается.
– Вы по реакции публики понимаете, что что-то не удалось или по своим ощущениям?
– В первую очередь – по себе. Публика разная приходит, сегодня посмеялись в одном месте, завтра в этом не смеются, но смеются в другом. На этом не стоит зацикливаться, главное – конечный результат. То, к чему ты все это ведешь, что ты хочешь сказать. Наверное, так.
– Крымовская команда – легкие партнеры или сложные?
– Я получаю удовольствие от работы с ними, не знаю, как они - со мной, надеюсь тоже. Атмосфера хорошая, от них я получаю и поддержку, и помощь. Ну, и у нас тоже так – мы все ученики одного мастера, часть – однокурсники, некоторые позже учились. В начале этого сезона уже четвертое поколение пришло. Больше десяти лет разница в возрасте, поэтому есть какой-то момент притирки, а потом все уравновешивается, и я уже не различаю, это мои однокурсники, или ребята, которые полгода назад пришли. И здесь также. С кем-то были знакомы, с кем-то - нет, а потом «по умолчанию» в этой компании также стараешься быть своим.
– А в кино сейчас что-то планируется?
– Да, скоро начнутся съемки у режиссера Светланы Проскуриной, это будет уже третья наша совместная работа. Очень интересная роль и тема.
– Какая тема?
– Жизнь людей.
– А в «Му-Му» какая тема?
– Тоже жизнь людей. Всё – жизнь людей… Обожаю смотреть документальные фильмы, про людей просто. Вот допустим в тайге, в Сибири, в Туруханском районе у реки Енисей живут люди, охотники, рыбаки, и ты смотришь, как они живут и какие это люди. И это восхищает. Простота и какая-то стопроцентность… Когда ты живешь с природой, зависишь от нее. Вот река замерзает в зимний период, и большую часть года она замерзшая, потом весной лед тает, начинается летний период, два-три месяца прошло, и река опять замерзает. На вертолетах им продукты привозят. Когда навигация открыта летом приплывает пароход – «плавмагазин»…
– Вы считаете, это настоящая жизнь, по сравнению с большими городами?
– Я вам про саму тему говорю. Про жизнь людей. Четыре серии: весна, лето, осень, зима. По часу каждая серия. Называется фильм «Счастливые люди»… Всё – жизнь людей. И «Му-Му», и Ерофеев, и Булгаков. На Енисее там по-другому всё - всё по-настоящему. И ты стараешься в жизни, в своих делах тоже быть настоящим.