Криминальная премьера в театре Наций Театр Наций наконец открыл малую сцену. На пятом этаже исторического кирпичного теремка Корша сыграли древнегреческую трагедию «Электра». После, уже на банкете, Евгений Миронов признался, что когда узнал название будущего спектакля, испугался. Мало того, что трагедия, да еще в постановке никому неизвестного молодого режиссера из Новосибирска Тимофея Кулябина. Опасения худрука оказались напрасными: имя режиссера следует запомнить. С подробностями с премьеры — обозреватель «МК». Холодное пустое пространство. Скамейки светлого металла по заднику. Табло, как на регистрации в аэропорту. Экраны. Ну, думаю, началось — сценографический хайтек изрядно поднадоел. Выходит молодой человек в модном офисном костюме с кейсом. Снимает пиджак, очки, галстук. За его спиной на экране наплывают строчки: «У этого человека вся семья погибла в автокатастрофе. Каждый год он приходит сюда, на одно и тоже место и танцует». Молодой человек танцует брэйк — как-то по-особенному отчаянно, что хочется попросить исполнить еще раз, «на бис». «Электра» Еврипида механизирована и экранирована: на ленточном транспортере выезжает одинокий чемодан. По экранам, размещенным по периметру сцены, бегут цитаты из лауреатов Нобелевской премии в области физики. А при чем здесь физики? Смотрим дальше — в углу слева в тесном закутке за стеклом пара: он сутуло сидит в профиль к залу в майке, медленно бреется, она — спиной. Лысая, абсолютно лысая Электра. Череп — идеально выбрит. Неужели, думаю я, Юлия Пересильд в жертву принесла свои роскошные пшеничные волосы? Ответ придет потом, а пока… А пока в этом холодном пространстве растет напряжение при очевидной статичности героев и действия. Текст Еврипида не изменен, и звучит подозрительно ровно, без эмоциональных всплесков — как будто речь идет о чем-то обыденном, ну, скажем, о покупках в магазине: вот соль, сахар и хлеба надо бы купить. Только у древнегреческого трагика никаких контрольных закупок — месть, убийство матери, кровь, труп… — в общем, жуть. Дочь микенского царя Агамемнона не может простить убийство отца своей матери Клитемнестре, и вместе с братом Орестом замышляет убийство. Театр Наций поразительно показал анатомию убийства: в виде высокой трагедии и пошлейшей бытовухи. Два акта по часу каждый — как два разных мира. Первый красивый, обрядовый, развивается в рапидном напряжении. Из чего этот парень из Новосибирска создает его — сразу не поймешь. Как бы не отсюда музыка Пярта задает ритм древнегреческому стиху. Движения героев кажутся неторопливыми и даже величественными, как на картинах художников Возрождения. За столом в закутке собрались не заговорщики и будущие убийцы, а святая троица — Электра, брат ее Орест (Олег Савцов) и старый дядька Агамемнона (Юрий Нифонтов). Эмоциональную высоту дополняется высоким интеллектом: переодически читаем цитаты на экране отцов научных открытий, перевернувших мир - Борна, Энштейна, нашего Павлова, Хиггса, Теория большого взрыва, теория струн, Черные дыры и Бозон Хиггса. Кстати, для объяснения основных законов мироздания именно частица Хиггса оказалась так важна, что в книге Нобелевского лауреата Леона Ледермана она была названа «god particle» (частица бога или частица-бог). Экспериментально подтвержденные доказательства существования бозона Хиггса получены учеными в прошлом году. Боги на сцене и бог в цитатах — именно о нем рассуждают ученые с мировым именем и их атеистические высказывания жестоко режут Еврипида. Бог, если ты существуешь, зачем допустил Холокост? Но зрелище, предложенное москвичам сибиряком Кулябиным, не только для интеллектуалов, но и не для слабонервных. Высокая, будто стерильная красота первого акта во втором превращается в падшую девку. Убийство матери — вдвойне убийство - выглядит заурядной бытовухой. Той самой, о которой мы узнаем из ежедневных сводок новостей. Если бы во времена Еврипида, Софокла было телевидение и интернет, то их великие трагедии превратились бы в сплошное «Пусть говорят». Во втором акте вместо чемодана по ленте транспортера выезжает зверски окровавленный труп мужчины (бутафоры и гримеры - браво), а брат с сестрой истерично не могут отмыться от крови. Шок, а потом глаз нельзя оторвать от актеров: они блестяще играют не действия, а состояние, психологический слом, где границ и края не видно. И для Юлии Пересильд, и для Олега Савцова (артист МХТ им.Чехова) — это безусловный прорыв на ту ступень мастерства, когда открывается второе дыхание, а потом третье... Еще одно имя, которое следует запомнить — Лидия Байрашевская в роли Клитемнестры. У актрисы всего несколько минут на сцене, совсем небольшой текст, действие «за кадром», но какой-то магнетизм идет от всей ее фигуры в белом красивом полупальто, которое станет алым от крови. Но режиссер этого не покажет, только так построит сцену убийства, что фантазия сама все дорисует. В финале холодное пространство заполнят люди с чемоданами и сумками, с отстраненными лицами, вчитывающимися в табло с рейсами самолетов. А мужчина без галстука будет отчаянно отрываться в брейкдансе.