Лия Ахеджакова сыграла русского народного Дон Кихота. Театр наций продолжает радовать театралов спектаклями, авторы которых — всемирно известные режиссеры с узнаваемым стилем и четко сформулированной художественной позицией. Сразу после громкой премьеры Томаса Остермайера „Фрекен Жюли” к работе приступил питерский мэтр Андрей Могучий. Его спектакль “Circo Ambulante” получился не просто эффектным, — скандальным. Даже подготовленный зритель выходит из зала с перевернутым сознанием.

Могучий работал над “Circo” не один — его неизменным соратником был и остается один из отцов-основателей группировки AXE художник Максим Исаев. Итогом союза двух сильнейших „визуальщиков от театра” стал спектакль, в котором форма подавляет содержание. Возможно, заново сочиненная история про Дон Кихота (авторы — все участники проекта, включая актеров) просто оказалась перенасыщена смыслами. Сюжет настолько запутанный, что вникнуть в него сходу не представляется никакой возможности. По сцене разгуливает целая толпа героев и героинь, все они так или иначе связан между собой. Каковы эти связи, зрителю приходится разгадывать с видимыми усилиями. Так же, как и пытаться осмыслить безумную сценографию.

Антиутопический посыл, тем не менее, очевиден с первой минуты сложносочиненного действа. История о несчастных жителях вулканического острова, возжелавших свергнуть тирана Оберкондуктора, заставляющего их добывать бычьи яйца на мясокомбинате, конечно, вторична. К сожалению, вторичность не отменяет актуальности.И тиран на третьем сроке, хоть и собирательный образ в спектакле, вполне узнаваем. Так же как и арт-террористы, бегающие по сцене в фальшивых костюмах белых медвежат. Не говоря уже о „простых смертных”, живущих в смраде (все ходят в противогазах), нищете и пошлости (если им и есть о чем пожалеть перед смертью, так это о потерянной возможности увидеть последнюю серию любимого сериала или реалити-шоу про героев и акул).

Условно главными героями здесь можно считать персонажей Ахеджаковой и Филозова. Тот факт, что они и есть современные Дон Кихоты, осознается ближе к финалу, когда прикованный к кровати полуинвалид Антон встает,одевается и идет убивать тирана. Его неудачу исправляет Мария, обрядившаяся в доспехи рыцаря печального образа и взывающая к товарищам (и зрителям) : „очнитесь, люди, вы свободны!”. Оба они проживают тяжелую жизнь прежде чем осознают — настал час что-то менять. Даже, если это бессмысленно.

Пафос всего вышеизложенного не кажется сомнительным только потому, что зрителя сбивает с толку визуальный ряд. Каждый предмет на сцене — это символ. Бычьи туши из старых пальто, заводские трубы, оборачивающиеся тесными коробками квартир, резиновые яйца, гигантские комиксы (самые страшные сцены не показаны, а нарисованы — так, к примеру, Марию бьют прикладом по голове только на картинке), видео-арт и обнаженные наркоманы в стеклянных коробках. Все это без конца двигается, меняет местоположение на сцене, форму и цвет. Люди и декорации здесь равноправны. Собственно, в этом отличие „театра формы”, под знаменами которого и выступает Могучий и Исаев. Удивительно, но факт — и Ахеджакова, и Филозов — актеры старого поколения, не чувствуют робости, оставшись без привычной им атмосферы психологического театра. Они убедительны и точны в каждой реплике и в любой паузе.

Благодаря им, эта несколько сумбурная антиутопия складывается в пугающий пазл для думающего и не трусливого зрителя. Готового не просто к экспериментам, а к апокалиптическому высказыванию про наше с вами сегодня.