Константин Богомолов поставил еще один провокационный спектакль.

Фестиваль Черешневый лес представил первую театральную премьеру. Спектакль Константина Богомолова по роману Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», одну из самых радикальных, провокационных и ядовитых своих работ. Сам режиссер назвал роман Рабле «случаем феноменального тысячестраничного произвола». После того, как премьерные страсти улягутся, можно будет с уверенностью добавить — сам богомоловский спектакль — случай ровно того же самого порядка.

Трехчасовое действие — проверка зрителя на прочность. Поймет-не поймет, увидит-не увидит, будет думать или развернется еще до антракта. Незнакомые с революционными методами Богомолова в театре вряд ли оценят «Гаргантюа» (собственно, ползала и не пытаются досмотреть до конца)… Увидят в нем только эпатаж ради эпатажа.

Грубый монтаж, о котором Богомолов столько говорит в интервью, в этом его спектакле возведен в превосходную степень. И хотя сам великий текст эпохи Возрождения о двух добрых великанах-обжорах, доживающих свой век в доме для престарелых, Богомолов оставил почти без изменений, не раз и не два в нем появляются вполне современные персонажи вроде певицы «Звезды Иванны» или Дамы-Тамары. Есть еще русские (!?) Анна Петровна Иванищева и Игорь Сергеевич Иванищев. Герой Рассказчика (Сергей Епишев) скороговоркой произносит, что кто ел на обед, затем рассказывает, как «женщины созревали и падали», после зачитывает родословную героев… Все это самым серьезным тоном и в темных очках. Еще в этом спектакле зарубежные хиты с сочетаются с нетленками группы «Ласковый май», а барочная музыка — с песенками Наташей Королевой про «Маленькую страну».

Место действия — гигантская коробка, обтянутая кроваво-красным бархатом. Что это — комната палача? Или, быть может, кровавый кишечник любого из нас? Непонятно, но должный эффект достигнут: смотреть на то, что происходит внутри этого телесного царства (с легким, впрочем, намеком на советские интерьеры) интересно. Еще один безусловный плюс — богомоловская команда: в спектакле заняты любимые и закаленные в боях с критикой Роза Хайруллина, Дарья Мороз, Сергей Чонишвили, Виктор Вержбицкий, Александра Ребенок и др.

Так что, если транспарант над сценой «даешь родине говна!» и монологи о том, как хорошо «мы в молодости какали» не приводят вас в ужас, и вы способны разгадать смысл издевки режиссера над человеческим отношением к собственной телесности (хотя бы попытаться), то почему бы не купить билет. Спектакль не имеет отношение к политике и социальным проблемам. Он вообще не о стране. Он о личном: о самом интимном — как живет человеческое тело, что выделяет и впитывает, каким образом разлагается, почему умирает (в финале герои умирают). Наконец, почему после смерти великанов жить на земле остаются одни пигмеи.

Имейте в виду — столько скабрезностей на одну минуту театрального времени вряд ли можно увидеть где-то еще. «У Рабле нет понятия стыда», — сказал Богомолов перед премьерой. Что ж, у него самого его нет тоже. Хорошо это или плохо — вопрос риторический. Но то, что в результате в театре можно увидеть спектакль до такой степени откровенный, свободный, где-то даже дикий, само по себе прекрасно. Но смотрите его только, если не можете не смотреть. Это снова другой Богомолов. И снова другие его загадки.