Дмитрий Крымов поставил "Муму" в Театре Наций

Когда Дмитрий Крымов предложил Евгению Миронову поставить спектакль по Тургеневу, худрук Театра Наций согласился с радостью - и интуиция его не подвела. Влюбленный в театр, в его физическую, техническую, вещную и зримую сторону не меньше, чем в его идеальную суть, Крымов рассказывает о театре и его художнике, точнее - художниках. Герой - протагонист, альтер-эго режиссера, он - сочинитель, он актер и режиссер, задумавший постановку по Тургеневу.
В главной роли - Алексей Вертков, один из самых тонких и глубоких актеров среднего поколения. 
Феллиниевская история о муках творчества художника, спектакль о рождении спектакля - это один из смысловых слоев постановки. В главной роли - Алексей Вертков, светлоглазый, с жестким лицом, хрипловатым, очень мужским голосом, узкой сутуловатой фигурой; ученик Женовача, один из самых тонких и глубоких актеров среднего поколения. Крымов выводит на сцену и тех, кто всегда за кулисами - помощника режиссера: обаятельная Инна Сухорецкая здесь отважно себя засушивает, превращаясь в замотанного в безразмерную кофту, лишенного пола и возраста театрального духа в очках и стоптанных туфлях.

С краю сцены беспрестанно что-то жует огромный тихий "монт" (Константин Муханов) - монтировщик с протезом-клешней вместо руки отвлекается от еды лишь по настоятельному требованию помрежа что-то отнести или подключить. Он глух, как Герасим, туп, как Калибан, чужд и страстям, и красоте, смеху и слезам, бушующим на сцене.
Текстовая основа спектакля сплетена из "Записок охотника", "Бежина луга", "Певцов" - почти сплошь описания природы и вызываемых ею движений души, никакого внешнего действия. Оно на сцене развивается самостоятельно, синусоидой вдоль словесной оси, вверх и вниз - от смеха к печали. Жанр постановщик обозначил как "комедия дель арте" - герои спектакля то сближаются со своими персонажами, то говорят от самих себя, новости сегодняшнего дня импровизированно включаются в действие. Часть персонажей остаются масками - затянутая в черные шелка щебечущая по-французски возлюбленная героя (Елизавета Юрьева) или близкая к маразму и намертво прилипшая к сцене, как ракушка, польская актриса Гржибовская (блестящие интермедии Алины Ходжевановой).

Еще один, если не главный персонаж - сам театр, во всей смешной и великолепной неразберихе своего реквизита, игрушечных и живых собак, заводных белок, сплетенных проводов, открытых люков. Всей этой красотой упоенно дирижирует Охотник, он же режиссер, не замечая и отмахиваясь от непоседливой девочки, вертящейся под ногами.

Если Вертков - ум, нерв, смысл и воображение театрального организма, тот, кто легко присвоил себе огромные куски тургеневского текста, соединил иронию и затаенную боль, то сердце и душа спектакля - героиня Марии Смольниковой. Щенок-подросток, дитя, у которого глаза горят азартом и восторгом, а доверчивость, непоседливость, любопытство и внезапная проницательность и тонкость складываются в характер редкой живости и прелести, разом и детской, и девчоночьей, и собачьей.

Текстовая основа спектакля сплетена из "Записок охотника", "Бежина луга", "Певцов"
Погибает она случайно, от руки - точнее, тяжелого протеза недоумка-монтировщика, которым он смахнул девочку в люк. Гибель той, которую при жизни замечали, только когда она всем мешала, обессмысливает всю театральную махину, лишает веселья кутерьму, гасит огни. Тошнотворной пошлостью звучит телеконцерт краснознаменного хора и пионерии - частушки про Муму занимают ту публику, для которой бессмысленно ставить спектакли по Тургеневу. Охотник и его возлюбленная стоят на разоренной, затемненной и опустевшей сцене, а потом молча и медленно уходят с чемоданами в светящуюся неизвестность.

Едва ли не самый безнадежный спектакль Дмитрия Крымова исполнен пронзительной красоты и любви - к театру и людям, которые его делают и для которых он делается.