Алвис Херманис поставил в Театре Наций спектакль по собственной пьесе

Спектакль «Горбачев» с участием звездного дуэта Евгения Миронова в образе Михаила Сергеевича и Чулпан Хаматовой в роли его жены Раисы Максимовны стал одной из самых громких премьер начавшегося театрального сезона. Вопреки предположениям, которые возникают при взгляде на афишу, произведение латвийского режиссера Алвиса Херманиса отнюдь не является тягостным раздумьем о судьбах нашей родины и бесконечным взвешиванием «за» и «против» в оценке политической деятельности заглавного героя. Это история о любви – смешная и трагическая одновременно.
Можно восхвалять удивительное фотографическое сходство с прототипами, которого добились Миронов и Хаматова, однако главное достоинство «Горбачева» заключается в другом. Двум актерам удается разыграть спектакль с невероятно сложной, многоуровневой внутренней организацией и создать психологически достоверные портреты действующих лиц.

Сценография минималистична, все предметы строго функциональны. Перед нами настоящая гримерка, где артисты будут переодеваться и готовиться к выступлению: зеркала с подсветкой, стеллажи для париков и прочей мелочи, вешалка для костюмов, две табуретки. На стене расклеены фотографии четы Горбачевых. Актеры со сценарием в руках твердыми дикторскими голосами повествуют о последних месяцах умирающей от лейкемии Раисы Максимовны. Отправным пунктом развития сюжета служит финальная фраза о том, что в ночь перед ее кончиной супруги пересказывали друг другу свою жизнь. Артисты направляются к столикам, наносят грим, «разучивают» роли, параллельно комментируя, как лучше передать ту или иную черту характера… Миронов и Хаматова играют самих себя, ведь гримерка принадлежит художественному миру спектакля, а не служит подсобным театральным помещением. Это и есть первый уровень, на котором разворачивается действие.

Актеры постепенно входят в образ, но и здесь скрыт подвох. Какого возраста муж и жена? На сцене в один прекрасный момент появляются студенты МГУ – Миша в чрезмерно широком потертом костюме и тоненькая Рая в голубом платьице, – но говорят они старческими голосами: Миронов блестяще копирует акцент политика (чего стоит одна лишь реплика по поводу романтического свидания: «Это был вечер, который означал для нас усе и навсегда»!), а Хаматова искусно подражает слегка удивленной учительской интонации первой леди. Контраст между внешностью и голосом открывает два новых измерения. Во-первых, беседуют все-таки пожилые супруги в больнице, и спектакль – это их долгий диалог. Во-вторых, история разыгрывается в воображении рассказчиков: пара вспоминает университетскую молодость, затем работу в Ставрополе, приход к власти… Границей между мирами «актеров» и главных героев выступает мигающая надпись: «Тихо! Идет спектакль». Она загорается, как только действие из пространства гримерки перемещается в прошлое Горбачевых.

Из-за многоплановости повествования порой трудно угадать, кому принадлежат эмоции. Когда по щекам Чулпан текут слезы, то плачет молодая Раиса, которая переживает из-за Мишиных неудач? А может, это первая леди вспоминает себя в тот момент или актриса, сопереживающая героине? Вероятно, все вместе. Миронов и Хаматова очень точно уловили сущность персонажей. Особенно выразительны два жеста, которые соединяют руки Михаила и его жены парной рифмовкой. Супруги имеют привычку поднимать указательный палец, подчеркивая значительность сказанного: у политика он направлен вверх, а у первой леди – чуть вправо.

На протяжении спектакля звучит ария Ленского «Куда, куда, куда вы удалились» в исполнении Сергея Лемешева. Она отражает печаль беседующих в больнице супругов, их тоску по юности. Как и романтический поэт, Михаил выходит на дуэль, но только не с конкретным человеком, а с историей страны. Финальная глава – одна из самых сильных во всем произведении. На сцене находится уже не президент СССР, а глубоко одинокий пожилой мужчина. К нему является призрак девочки-студентки, его невесты. Подобно ангелу, в подвенечном платье она едва слышно ступает босиком по комнате. Вот она кладет руку ему на плечо: Михаил чувствует прикосновение и тянет свою в ответ, но Раиса невзначай отводит ладонь и уходит в сторону, чтобы искать белые туфли. Перед смертью она пыталась вспомнить, вернула ли эти туфли соседке по общежитию, у которой одолжила их накануне свадьбы...