Актер Игорь Верник рассказал «Известиям» об ошибках прошлого и скандале с въездом на пешеходную зону в Камергерском переулке, а также признался, что не знает, где его настоящая жизнь — на сцене или за ее пределами. Беседа состоялась в разгар работы народного артиста над двумя спектаклями. 12 апреля на сцене Театра Наций состоится премьерный показ постановки Виктора Рыжакова «Иранская конференция», а спустя месяц — 15 и 16 мая — Игорь Верник выйдет на сцену родного МХТ им. А.П.Чехова в булгаковском «Беге», первом спектакле Сергея Женовача на посту худрука.

— Худрук Театра Наций Евгений Миронов так определил смысл «Иранской конференции»: «Эта постановка о том, о чем мы, может быть, молчали или не хотели говорить». Звучит интригующе…
— Я согласен. «Иранская конференция» — современная и своевременная пьеса о том, что надо учиться принимать и уважать другого человека. Чтобы понять арабский мир, о котором идет речь, нужно уяснить, что это люди с иной культурой, традициями, вероисповеданием и жизненным укладом. Неразумно и самонадеянно мерить другого человека собственными представлениями.

Когда Виктор Рыжаков, режиссер спектакля, дал мне пьесу, я был в совершеннейшем восторге. Несмотря на название, которое наверняка будет вызывать у зрителя ассоциации с международной политикой, спектакль состоит из очень личных историй. Девять героев, собравшихся обсудить проблему арабского мира, высказывают свою позицию в форме монологов. Например, мой герой — пастор с репутацией скандалиста, не произносит ни слова о взаимоотношениях европейцев и арабов, но его речь все равно связана с этой темой.

— Каким образом?

— Это разговор о человеческих ценностях. В основе решения любой проблемы лежит поиск ответа на вопросы: кто мы, как мы живем, как налаживаем связи, как существуем друг с другом, можем ли мы принять друга друга такими, какие мы есть?

Мне нравится, что разговор о локальном конфликте в этой пьесе переходит на общечеловеческие темы. Каждый человек на этой планете уникален, он такой один. Какой ужас бы был, будь мы все на одно лицо, с одинаковым вкусом, с одними и теми же проявлениями. Как только мы загоняем себя в узкий коридор и провозглашаем: «Эй, этот человек не такой, как мы, он всё делает не так», — тут же происходит неприятие, конфликт.
По форме наш спектакль напоминает многогранник, этакий кубик Рубика: один герой смотрит на ситуацию под одним углом, а следующий так ее разворачивает, что она уже воспринимается по-другому. Каждое последующее мнение не отменяет, а дополняет картину. В жизни обычно так и происходит.

— Ваша следующая крупная премьера — «Бег» в родном МХТ.

— Да, Сергей Васильевич Женовач ставит свой первый спектакль на большой сцене МХТ в качестве художественного руководителя театра. На сцену выйдут Яна Гладких, Андрей Буковский, Михаил Пореченков, Ирина Пегова, Артем Быстров, Анатолий Белый и другие артисты. Я играю роль Парамона Корзухина. Для меня, конечно, это очень важная работа.

Несмотря на то, что пьеса Михаила Булгакова была написана в 1926–1927 годах, она звучит очень современно. Это был период, когда ярость и скопившаяся в обществе агрессия поднялись наверх. И на этом сломе эпох история перемалывает человека в своих жерновах. «Сейчас трудное время», — эту фразу люди повторяют веками. Но каждое время сложно по-своему. В любую эпоху перед человеком стоит непростая задача — найти себя.

— Как работает с актерами Сергей Женовач?
— Работать с Сергеем Васильевичем — абсолютное удовольствие: и актерское, и человеческое. Это потрясающе интересные репетиции — последовательные, подробные, обстоятельные, с глубоким погружением в материал. Постепенно вырисовывается характер моего героя, вырастает в нечто целостное. Сейчас у нас этап поиска жанра, характера, отношений с другими героями. Это такой увлекательный процесс...

— Не приходилось задумываться о том, куда бежите вы сами? Вы сутками заняты. Не упускаете ли что-то важное из-за высокой скорости жизни?

— Сначала мне казалось, что чем больше я охвачу, тем содержательнее буду жить. Считал, что день прожит бессмысленно, если я не сделал несколько разных дел. Думал, что чем больше пространства займу, тем правильнее…
В оправдание могу сказать, что по-другому в нашей профессии не добиться успеха. Дает результаты только беспрестанный труд сутками напролет, а не какой-то мистический дар, которым наделяет природа на генном уровне. Только перемалывая себя, проходя километры пути, приходишь к какому-то результату.

К тому же мне очень нравится, чем я занимаюсь. Я люблю эту профессию и всё, что с ней связано. Думал ли я, что пропускаю при этом другие, очень важные вещи? Конечно. Однажды мы даже говорили об этом с Володей Машковым. Когда репетировали спектакль «№13D», жили в МХТ сутками. Просыпаешься — за окном светает, приехал в театр, вышел с репетиции — уже ночь. Все люди спать давно легли, а ты только освободился.

Я Володе говорю: «Это всё, конечно, потрясающе, но там за окном — жизнь, так хочется внедриться в нее». Машков, великий безумец, тоже помешанный на своем деле, говорит: «Нет, Игорь, жизнь здесь. Кто тебе сказал, что она там?»

— Вы с ним согласны?
— Это к вопросу о том, что говорит мой герой в «Иранской конференции»: и один прав, и другой прав. Моя жизнь в театре — разная, сложная, счастливая. Но жизнь за окном ничуть не менее насыщенная. Мы с вами сидим в двух шагах от мхатовской сцены. Я знаю на ней каждый сантиметр. В своей гримерной мне знакомо всё до миллиметра, просто потому что я провожу там огромное количество времени. Я могу пройти по театру с закрытыми глазами.

Могу ли я с закрытыми глазами ходить по Москве? Нет. Жалко ли мне, что это так? Нет. Хотел бы я знать Москву так же? Конечно. И здесь дело не только в Москве, а в возможности узнавать мир во всех его проявлениях.

— Иногда лениться и ничего не делать — очень приятно.

— А я, между прочим, люблю отдыхать и ни черта не делать. Но знаете, как в нашей профессии случается? Сначала делаешь всё, чтобы быть нужным: работаешь, учишься, овладеваешь ремеслом, пытаешься стать востребованным, потому что актер без зрителя — сумасшедший, актер без реализации — несчастный.
Но как только добиваешься этого, становишься нужен многим — тебя начинают разрывать в разные стороны и уже мечтаешь, чтобы тебя оставили в покое хотя бы на день. Это вечные качели.

— Никогда не думали, что из-за любви к ремеслу можете остаться одиноким по жизни?

— Одиноким не останусь, у меня есть родные люди. Если же вы говорите о женщине, то, конечно, я не хочу одиночества.

— Вы как-то признались, что из-за работы не раз теряли любимых женщин...

— Живу так, как живу. Пытаюсь найти и понять себя: кто я такой, что мне делать дальше? Невозможно найти ответы на эти вопросы, сидя в позе лотоса в комнате с гигантской библиотекой. Даже перечитав множество книг, вряд ли удастся хоть немного приблизиться к истине. Что-то понять в этой жизни можно лишь действуя, совершая поступки и, конечно, делая ошибки…

Я весь соткан из ошибок. Но это мои ошибки. Я также весь состою из побед. Для кого-то они ничтожны, для кого-то — огромны, но это мои победы. Я весь состою из сомнений. Из результатов, в том числе не из тех, к которым стремился. Это тот самый многогранник, про который мы с вами говорили. Это мой многогранник — я себя собираю, я себя узнаю. И так каждый день.
Я признаю свои ошибки, знаю, что часто делал не так, как надо было… Но в профессии я чего-то добился: играю в потрясающих спектаклях, у меня есть интересные и любимые роли в кино. Я редкий счастливчик — каждый день занимаюсь тем, что мне нравится.

Счастлив ли я в обычной жизни, о которой мы спорили с Машковым? Отвечу вам так — всё не так плохо, всё даже хорошо. Просто, наверное, не так хорошо, как хотелось бы. Хотя кто знает, что такое по-настоящему хорошо?

— Чем закончилась скандальная история, героем которой вы невольно стали в новогодние каникулы, въехав на пешеходную зону в Камергерском переулке?

— Я стал участником надуманного скандала, спровоцированного случайным человеком, не владевшим правильной информацией и не желавшим разобраться в ситуации. 3 января я ехал в родной театр играть спектакль «№13D» тем же путем, что и накануне, так же, как ездят изо дня в день все мои коллеги.
Думаю, даже в Москве есть люди, которые не знают, что в Камергерском переулке находится Московский художественный театр. И уж точно мало кто знает, что попасть в МХТ на автомобиле можно только через Камергерский переулок — это правило, которым мы, артисты, пользуемся уже много лет. А в этот праздничный день по Камергерскому гуляло множество приезжих.

Какой-то человек вбросил информацию о том, что я нарушил правила. Новость эта была подхвачена яростно и агрессивно. И самое главное, как ее подали: «Игорь Верник на автомобиле въехал в пешеходную зону». С одной стороны, это факт, с другой — у этого факта есть продолжение: «Въехал в пешеходную зону, потому что в этом месте находится театр, в котором он служит, а въезд на автомобиле в этот театр пролегает через пешеходную зону».

Но эту информацию, к сожалению, уже никто не дает, она никому не нужна. Так провоцируется чувство ярости в людях, возбуждается агрессия. Правда, конечно, восторжествовала, но я долго еще потом переживал.

Не хочу говорить морализаторские вещи, но мне обидно, когда мы только и делаем, что кричим о своих правах, забывая при этом об обязанностях. Не имеем силы духа сказать себе: «Не суди, да не судим будешь». Нужно отучиться от осуждения, нет в нем пользы...