Режиссер-минималист, которого критики за глаза окрестили лидером новой российской режиссуры, выпустил спектакль на Малой сцене Театра наций. Все основные признаки его стиля на месте — скупые декорации, аскетичная манера актерской игры, упорное дистанцирование от зрителя. Главная неожиданность — тема: до этого момента Волкострелова мало интересовала классика, тем более музыкальная. Даже если вы не жалуете радикальную режиссуру, сходите на «Русскiй романсъ» хотя бы из любопытства. Скучно не будет точно.

Во-первых, никакой сцены. Все пространство — зрительное. Малый зал превратился в березовую рощу (художник — Ксения Перетрухина), в которую органично вписаны стулья, микрофоны, рояль. Прием убедительный: находясь от участников действия на расстоянии вытянутой руки, зритель поневоле становится внимательнее и тише. И в конечном итоге, действительно, пытается решить для себя: «Волкострелов» — это шарлатанство или концепция, нравится или все-таки нет.

Итак, три молодые девушки в неприметной одежде и хипстерских ботинках встают к микрофонам и начинают отстраненно произносить первые строчки романсов: «Я вновь пред тобою…», «Я вас любил…», «Я встретил вас…», «Растворил я окно…». Звучит нежно и абсолютно не ко времени. Культура ушла вместе с веком. Впрочем, Волкострелов и не пытается ее реанимировать, он любуется ею издали. Из нашего суетного сегодня, в котором домашнее музицирование кажется какой-то невероятной роскошью, а любовные признания и прочие сантименты — блажью.

Актрис в спектакле всего три, между тем зритель отчетливо слышит четвертую — «Мне очень хотелось бы быть здесь. Но меня нет». Одна из героинь — призрак, видение. Очень точная метафора для ушедшей культуры, которая, однако, отзывается в подсознании. Мы ведь все это помним — все эти рояли, белые платья, зонтики от солнца, неспешные вечера и стихи в девичьих альбомах. Отсюда — сцена, в которой актрисы зачитывают письма друг друга, рассуждают, что такое романс сегодня.

Где-то на половине спектакля они уходят, чтобы вернуться трепетными барышнями из XIX века — с прическами, в кремовых летящих нарядах. Теперь они уже не произносят текстов, они поют. Непрофессионально, временами даже чуть фальшивя, зато с нездешней обескураживающей пылкостью и обливаясь слезами.

В финале с колосников на них (и на зрителей) сыпятся белые конверты. В каждом — текст романсов, написанный от руки. Красиво невероятно, при этом просто. Вообще стоит отметить образцово-показательное чувство меры и такт, которые продемонстрировал Волкострелов в новой работе. Благодаря этому затеянный им «разговор» о смерти (человека, культуры, отдельного жанра), без сомнения, состоялся.