Петербургский режиссер Андрей Могучий поставил на сцене Театра наций спектакль о донкихотах и донкихотстве, в котором Рыцарем печального образа пришлось стать актрисе Лии Ахеджаковой.

„Сеньоры и сеньориты! Сейчас вы увидите прекрасный, хотя и давно забытый номер, где зло наказывается, а добро побеждает…”

Шпрехшталмейстер в выцветшем камзоле открывает чемоданчик, достает оттуда две куклы и рассказывает публике о старом цирковом номере „Разочарованная Дульсинея”, который метатель ножей делал сначала со своей женой, а потом с дочерью, пока обе от него не сбежали. Сейчас, объясняет служитель манежа, все не так: номера ненастоящие, и цирк, и клоуны… Ненастоящие все!

Зритель уже тут начинает подозревать, что ему предстоит непростое зрелище, но когда занавес поднимается, все равно испытывает некоторый шок. У части публики он не проходит до конца спектакля.

Картинка, которую создали режиссер Андрей Могучий и художник Максим Исаев, — фантасмагория, но при этом какая-то легкоузнаваемая. Мясокомбинат, производящий волшебный отвар, который необходим правителю сказочной страны, чтобы достичь бессмертия, это, конечно абсурд. Но вот эти серые стены, эти заводские трубы и этот конвейер я, кажется, где-то уже видел… Где? Да во вчерашних новостях!

В программке к спектаклю Могучий пишет, что сценарий представления возник из реальных ситуаций. Он создавался и переписывался в течение года, жизнь вносила в него свои коррективы. Иногда это чувствуется: когда комбинат взрывается, а на сказочном острове возникает бунт, звучат реплики, знакомые по декабрьским митингам. Иногда действие немного сбоит, видимо, на тех местах, где были произведены сокращения, но это тоже интересно — видно, что спектакль живет, он дышит и у него не всегда ровное дыхание.

Поэтому и финал, с одной стороны, легко предсказуемый оказывается одновременно неожиданным. Лия Ахеджакова, Разочарованная Дульсинея, та самая сбежавшая когда-то из цирка дочь метателя ножей, находит в старом цирковом чемоданчике не кукол, а рыцарские доспехи, чтобы надеть их и произнести монолог, который зал ждет давно, потому что заранее знает, что Ахеджакова в этом спектакле играет Дон Кихота. Известна и ее собственная гражданская позиция, которую актриса не раз высказывала публично. Вот это последнее обстоятельство и позволило Могучему создать хитрый, открытый финал. Ахеджакова — мощная, большая актриса, она говорит тихо, но каждое слово хорошо слышно даже в последних рядах. Глядя в зал, она говорит о том, что мы забыли, что такое благородство и самопожертвование, что пора уже людям сбросить с себя злые чары и начать войну за свою честь и достоинство. „Очнитесь, — говорит она, — вы же свободные люди!”

Дальнейшее зависит от того, как зрительный зал ответит на этот монолог. Если дежурно похлопает, отдавая дань таланту актрисы, значит, Дульсинее пора идти работать в цирк, как она и собиралась. Наверное, возможен и другой вариант. На следующем спектакле.