XV Фестиваль театров малых городов России, кочующий ежегодно из одного маленького города в другой, прошел на этот раз в Тобольске.

Организатор и вдохновитель фестиваля — Театр Наций — получил поддержку не только Министерства культуры РФ, но и компании СИБУР. Цифры сошлись — 15-й по счету фестиваль собрал 15 спектаклей-участников. Плотный график, по два, а то и по три спектакля в день, был «нагружен» еще и мастер-классами по сценречи, сцендвижению, сценическому свету и звукорежиссуре. И, разумеется, шли обсуждения каждой представленной работы. Такой уж у этого фестиваля собственный «узор» — можно пробыть на нем весь срок и посмотреть спектакли коллег. И прийти на обсуждение не только своих, но и чужих спектаклей — такую роскошь, согласитесь, нынче мало кто может себе позволить.

Между тем, узор, в который складывается искусство театров малых российских городов, год от года все меньше напоминает милые местные картинки. Многие уверенно прорываются на крупнейшие смотры и берут на них призы. Многие осваивают новые ходы и манеры прежде своих столичных и областных коллег. Да и молодых режиссеров туда тянет — свободнее и легче дышится, доверия больше, а следовательно и драйва.

Между тем, не первый год вырисовывается и некая проблемная ситуация: достойный спектакль большой формы найти труднее, чем малой. Каламбур «малый город — малый театр — малая форма» тут не подходит. В Минусинске, скажем, или в Набережных Челнах сцена большая, не то что в Новокуйбышевске, где и места-то на крупную форму попросту нет. Тут другое: так называемые «яркие, красочные» спектакли, произведения бессмертного жанра, шли, идут и будут идти по городам и весям нашей необъятной родины, ибо их назначение — не грузить почтенную публику неприятными вопросами и делать кассу. Наверняка «Укрощение строптивой» в постановке Антона Коваленко собирает в драматическом театре Лысьвы полные залы, равно как и «Разводки по-итальянски» Маргариты Зайчиковой (за лихим названием скрываются мольеровские «Проделки Скапена») — у себя в Нижневартовске. В Тобольске благодарная публика этим спектаклям тоже устроила овации. Одни только критики морщили лбы и делали замечания: дескать, где смыслы, где стройные формы, да как при наличии того и другого хорошие артисты обеих трупп могли бы раскрыться в этих шедеврах мировой классической драматургии. Впрочем, спецприз председателя жюри артист Виталий Шемяков, игравший Скапена, все же получил.

Однако в нестройном и перенасыщенном приемами «Доходном месте» театра «Колесо» из Тольятти (режиссер Михаил Чумаченко) острые смыслы все же проглядывали. Взять хотя бы чиновника Юсова в сильном исполнении Андрея Чураева — перед нами возникал некий «серый кардинал» вечных чиновничьих делишек, непотопляемый герой, в частности сегодняшней российской действительности. Да и решение гоголевского «Ревизора» в театре «Мастеровые» из Набережных Челнов (режиссер Денис Хуснияров) показалось любопытным. В пространстве то ли коробки, то ли старого комода (художник Елена Сорочайкина получила приз за лучшую сценографию) засели тараканы-обитатели, которые лезли на свет из всех щелей. Развиваясь поначалу как комедия масок, спектакль, чем-то даже похожий на кукольное представление, в один момент менял регистр — когда две вдовы пришли к Хлестакову не взятки давать, а поведать о настоящем горе. В это мгновение веселая атмосфера всеобщего притворства категорически разрушилась. А с Бобчинским-Добчинским, представшими в обличьях Пушкина и Гоголя, двух отечественных гениев, произведших на свет комедию «Ревизор», в спектакль вошла еще одна, глумливая и одновременно горькая, тема: кто ж виноват во всех наших бедах? Конечно, русские писатели!

Ну нет у наших режиссеров привычного пиетета по отношению к классикам, и Пушкину, как водится, достается более других. Фаворит театроведов, работавших на фестивале (приз Ассоциации театральных критиков), спектакль большой формы «Последние дни» М. Булгакова (Минусинский драмтеатр, режиссер Сергей Потапов) дерзко, даже с долей хулиганства расправляется со штампами восприятия светоча русской поэзии, которые бытуют в его собственных пенатах. Штампы притом лепились к Александру Сергеевичу еще при жизни: и моветон, и несносная личность, и ловелас, и рогоносец… После гибели же на смену сплетням и вымыслам пришли пьедесталы, бесконечные бутафорские шевелюры и бакенбарды, вдохновенные взоры и ритмические завывания. Вот на всю эту мертвечину, не имеющую ничего общего с живой, сложной, горячей и крайне не комфортной человеческой субстанцией по имени Александр Сергеевич Пушкин, и направлен жесткий сарказм режиссера Потапова. Поэт, не выходящий в пьесе Булгакова на сцену, здесь как раз появляется, причем таким же фарсовым ряженым, как все остальные, включая Жуковского и сестер Гончаровых. Он даже забубенную песню Чижа «Мое Солнце мне скажет: ʺЭто про нас!ʺ» поет на собственной дуэли. Вот только, как его убили, так люстры тут же превратились в поминальные церковные подсвечники, вся сцена погрузилась во тьму, и лишь ледяной ветер да бродячие дикие люди остались в мрачном, макабрическом пространстве, сожравшем своего пиита.

В малой форме лидировали два спектакля — «Лондон» Новокузнецкого драмтеатра в постановке Сергея Чехова и «Магазин» Альметьевского татарского драматического театра (режиссер Эдуард Шахов). Их роднит разве что тенденция: текст подается не в форме диалога, а как бы докладывается от имени либо персонажа («Магазин»), либо некоего «хора» («Лондон»). Далее пути расходятся: «Магазин» — страшный, трагический вербатим (пьеса Олжаса Жанайдарова) о казахских женщинах-гастарбайтерах, работающих в Москве; «Лондон» же Максима Досько — ироническая притча про сантехника, однажды вырвавшегося из своего захолустья в столицу Великобритании и впавшего там в ностальгию. Впрочем, роднит эти две постановки и отточенный метафорический стиль. Шахов с помощью хореографа Алины Мустаевой и композитора Агули Мезиновой превращает вербатим в яркое музыкально-пластическое зрелище. Страшные реалии взмывают здесь до высокой трагической экзистенции; национальные особенности (истовый темперамент, сгущенное страдание) сплавляются с европейской рациональной стройностью; острейшая социальная проблематика обретает почти эстетские очертания.

Строен, красив и «Лондон» с его античным «хором» из молодых парней и девушек в черных майках и на смешных «котурнах». Этот «хор» повествует совсем не античным слогом о грязной сантехнической работе героя Гены, проговаривает его смутные представления о столице британского государства, а также приступы тоски по своей дыре, испытанные на цивилизованной чужбине. Сам же Гена, обнаженный, в одной набедренной повязке, с ног до головы вымазанный в серой глине, будто Прометей, прикован к белоснежной стене красной пуповиной-канатом, какими обычно загораживают путь в запретные места. Этот контраст простого текста с аскетичным, стильным пространством и «древнегреческой» формой повествования дает одновременно и иронический эффект, и некий философский объем. О связях современного маленького человека со своей малой родиной и со всем миром, о флюсах и диспропорциях этих связей рассказано по-настоящему театрально, но с отменным чувством меры и вкуса.

Конечно, театр-студия «Грань» из Новокуйбышевска давно уже стал особым «блюдом» любого фестиваля. Вплоть до «Золотой Маски». Абсолютно авторские театральные сочинения Дениса Бокурадзе и его маленькой труппы вроде бы стоят особняком: в «Грани» не любят не то что лобовых социальных высказываний, но вообще разговоров о сегодняшней действительности. Напротив, смакуют театральность, фантазируют на темы средневековых и возрожденческих картин, ухитряясь привить эти фантазии даже современной пьесе. Но непостижимым образом это их эстетство откликается на нынешнее состояние умов. Мрачный, в духе Босха «Король Лир», где одни и те же актеры играют и положительные, и отрицательные роли, стал виртуозной, графически прорисованной притчей о зыбкости человеческих представлений о добре и зле. Шут здесь не весел, он, скорее, юродивый, отчаянно цепляющийся за своего «дядюшку» Лира. Здешний король, каким играет его Даниил Богомолов, вовсе лишен чувства юмора. Среда, которую он создал в королевстве, удушлива, темна, беспросветна. Стулья с высокими спинками, организующие пространства интриги, легко превращаются в повозки для мертвецов. Серые, валяные из шерсти платья и шапки делают героев похожими друг на друга. И вот верного Кента и вероломного Эдмонда играет один и тот же Сергей Поздняков, а Юлия Бокурадзе из вкрадчивой и лживой Реганы легко превращается в субтильного печального Шута. И она, и Поздняков стали лауреатами нынешнего фестиваля.

Тобольский драматический театр со спектаклем-вербатимом о местных жителях «Тобольск. Доска почета» (режиссер Дмитрий Брусникин) оставил хорошее впечатление вдумчивыми и искренними актерскими работами. Он получил спецприз жюри лично из рук его председателя Авангарда Леонтьева. Еще один приз жюри, «Надежда», был вручен театру из Новороссийска, впервые попавшему на фестиваль и только еще осваивающему профессиональное театральное поле.

Другая по-своему заметная работа все же осталась без наград, хотя принята и публикой, и критикой была весьма благосклонно. «Пацанские рассказы» по Захару Прилепину, поставленные в театре города Канска Данилой Чащиным и Дмитрием Горбасом, выросли из эскиза, созданного на режиссерской лаборатории. Некая эскизная незавершенность осталась и в спектакле, причем, скорее всего, намеренно — ведь речь в нем о бесприютных подростках, об их комплексах, увлечениях, фобиях, в конечном счете — о крайне драматичном процессе взросления, скажем так, о завершении формирования личности. Сам рваный ритм спектакля сообщил рассказанным историям и ощущение достоверности, и настоящий драматизм.

А еще театр «Поиск» из города Лесосибирска сыграл «Малые деньги», мрачную комедию с трагическим финалом. Этот спектакль Радиона Букаева недавно был показан в Москве, в рамках программы «Маска Плюс», имел успех у зрителя и получил хорошую прессу. На Фестивале театров малых городов ему повезло меньше (спецприз жюри «За актерский ансамбль»), хотя и точность актерского существования, и деликатная режиссерская воля оставили довольно сильное послевкусие.

Были, конечно, и спектакли-промахи. Фестиваль, состоящий из одних шедевров, вообще утопия, да и наград, как известно, на всех не запасешь. Здесь важна конфигурация уровней, а она год от года становится все интереснее и профессионально значительнее. По крайней мере, имидж смотра заметно растет, а вместе с ним вырастают и претензии к конкурсантам. Хочется верить, что растут и требования театров-участников к самим себе.