Про нее говорят, что она может сыграть все и всех! Мария Смольникова одна из немногих актрис, кому дважды удалось получить национальную театральную премию «Золотая маска» за лучшую женскую роль. Поводом для нашего разговора снова стал театр и первая постановка в России молодого китайского режиссера Дин Итэна «Я не убивала своего мужа» на сцене Театра Наций. Главную героиню сыграла Мария Смольникова, которая рассказала «ТН» о работе с китайским режиссером, сложности найти баланс между профессией и семьей, а также о своих мечтах и достижениях пятилетнего сына.

Главная героиня спектакля решается на фиктивный развод, в надежде обойти закон об ограничении рождаемости. Но после развода ее бывший муж внезапно женится на другой женщине, попутно обвинив бывшую жену в неверности. С этого момента она начинает непримиримую борьбу…

— Чем вас привлекла постановка «Я не убивала своего мужа»? Сразу ли согласились на участие в этом спектакле?

— Наверное, да, как прочитала материал, мне он очень понравился. Пьеса поставлена по китайскому бестселлеру Лю Чжэньюня «Я не Пань Цзинлянь». Когда я прочитала эту историю, она во мне отозвалась какой-то наивностью и античностью одновременно, показалась очень светлой, при всей остроте человеческих выборов и решений, и этот свет меня привлек.

— Если в двух словах, о чем эта история лично для вас?

— О том, что два человека из-за гордыни и обид потеряли друг друга, хотя любили друг друга всю жизнь.

— В чем специфика работы китайского режиссера, как вы с ним нашли общий язык?

— Мы все вместе прочитали пьесу, а потом он попросил нас встать и сразу устроил прогон. И мы, первый раз прочитав текст, начали что-то импровизировать, сами еще не понимая, что мы делаем. Потом я поняла, что ему нужно понимание целой истории и видение того, как мы это чувствуем, как мы можем это себе присвоить. И каждый раз, делая прогоны, мы все больше понимали суть. Вообще с Дином было очень легко работать, несмотря на языковой барьер, у нас был замечательный переводчик. Как-то было легко, мы многое сами придумывали, и Дин нам это позволял, постоянно нас хвалил. Я думала: что за чудесный режиссер, который только хвалит! Хотя мы сами понимали, что многое не так, не четко, что должно быть правильнее, точнее, но он в основном нас хвалил, видимо, настолько доверяя и понимая, что мы видим все недочеты и обязательно их исправим. Мне было очень комфортно и понятно, как будто с русским режиссером работала.

— Присутствовал ли на репетициях Евгений Миронов, может, вносил изменения, участвовал в обсуждениях?

— Мы в июле сдавали театру спектакль, и он был на этом показе. Да, Евгений Витальевич что-то советовал, после показа был разбор, но в сентябре у нас будет еще время что-то доделать. Я бы хотела, чтобы он присутствовал, может, еще что-то подсказал бы. Перед каждой репетицией у нас была часовая разминка, мы стояли в позе «тин» — это первый китайский иероглиф, руки подняты горизонтально, и так их нужно держать в этой стойке по 5, 10, 15 минут. Мы учили разные походки чиновников, это из китайской оперы. Вообще Дин говорил, что он бы хотел соединить китайскую оперу с психологическим театром.

— Расскажите про свою героиню китаянку, насколько она вам близка, понятна?

— Она мне очень понятна, потому что она упрямая, очень доверчивая и где-то отчасти как ребенок, который не понимает, почему в мире столько лжи. Но при этом где-то заходящая слишком далеко, она может быть жестокой.

— В чем ее главная проблема?

— Сюжетная проблема в том, что ее предал муж, и она пошла по пути мести и зациклилась на этом. Она наивна, как многие люди, которых обижают или не дают того, чего они хотят, горделивые люди, они начинают мстить.

— Она не умеет прощать?

— Да, такие люди идут не по пути прощения, не оставляют на волю бога, а начинают сами вершить правосудие. Обычно этот путь ведет в никуда или к трагедии, здесь это очень интересно доведено до финала, в котором становится понятно, что путь мести бессмыслен, потому что жизнь все равно все расставит на свои места и окажется мудрее и сильнее человека.

— Сейчас идут перекрестные годы культуры России и Китая. Насколько вам интересна китайская культура? Бывали ли вы в этой стране?

— Я была в Гонконге. Но это было по работе, на гастролях, поэтому не могу сказать, что познакомилась с культурой, не хватило времени на это. Но благодаря нашим репетициям я начала узнавать историю Китая, мне стало интересно, кто они, какие они. Я начала читать изречения Конфуция, это настоящая мировая ценность. Вообще я люблю философию, она может человеку помочь в жизни, и если бы наши правители использовали философские советы, то все могло бы быть продуктивнее, точнее и было бы больше гармонии вокруг. Конфуций же тоже был правителем. Мне кажется, человеку очень нужна философия, чтобы уметь отстраниться от своего бытового, мелкого ощущения и взглянуть на жизнь со стороны. Это полезно уметь делать. Я ощущала эту мудрость через Дина и было интересно себе про это напомнить, потому что в повседневной жизни забываешь о таких тонких вещах. А в этой работе, наверное, даже по-человечески, он мне многое подарил через его подражание этим мудростям. А когда он таинственно собрал нас за сценой, и мы молились перед прогоном, я разрыдалась! Ну это же чудо. Трепет.

— Как у вас сегодня складываются отношения с театром? По-прежнему ли вы отдаете ему предпочтение по сравнению с кино?

— Наверное, если раньше театра было больше, то сейчас стало поровну. Может, даже кино чуть больше. Я очень люблю театр, мне очень важно, с каким режиссером я работаю. Мне кажется, что театр сейчас находится в очень сложном положении, нужно, чтобы прошло какое-то время и выросло новое поколение мудрых режиссеров. Потому что многие мастера просто исчезли из театральной жизни, и сейчас я наблюдаю там большой провал.

— Театр Наций — один из тех, где вы сейчас работаете?

— Да, в основном он. Я душой больше там. Еще я играю «Сережу» во МХТ им. Чехова. И мне нравится молодой театр «Озеро», который обитает в пространстве «Внутри» — это площадка на 100 человек, подвальное помещение. Там ставит Андрей Маник, очень нравится этот молодой режиссер, я вижу, что он вырастет со временем в замечательного, крупного режиссера, и хочется поддержать эту молодую энергию. Мне нравится, как он мыслит, развивается в театре, преподает в ГИТИСе молодым режиссерам, я вижу в этом основательность, серьезность.

— То есть там вы тоже играете?

— Да, играю в спектакле «Ричард» и «Три сестры», что мы недавно выпустили, там у нас замечательная компания собралась — Ольга Лерман, Светлана Иванова, Гоша Токаев, Инна Сухорецкая, Максим Виторган, Сережа Мелканян, Вова Комаров, Саша Моровов, Игорь Царегородцев, Таня Саруханова — чудеснейший состав.

— Вы признавались недавно: «Я сама мучаюсь от безумного рабочего графика и уже от многого отказываюсь, чтобы больше побыть с сыном». Сейчас у вас график такой же напряженный или удалось найти баланс между работой и семьей?

— Какой-то баланс есть, я стараюсь, но лето выдалось просто безумное. Кино снимается в основном летом, поэтому я понимаю, что сейчас надо поработать, а потом устроить где-то островок свободы, чтобы побыть с семьей, — это для меня ценность, и я понимаю важность. Но я очень жадная до работы, мне сложно отказываться, особенно если что-то заманчивое или с людьми, которых я люблю. Поэтому в основном получается перегруз.

— Чем еще вам это лето запомнится?

— Я даже не отдыхала еще, не было отпуска, и за все лето было максимум четыре выходных. Это не просто, но я не могу жаловаться, потому что сама на это пошла и мне нравится, что есть работа, съемки. Я с удовольствием это делаю, мне нравятся люди вокруг меня.

— А сын не ревнует вас к работе? Как вы с ним договариваетесь, уезжая на съемки?

— Они с мужем приезжали на пять дней ко мне в Петербург, где я сейчас снимаюсь. Но я спокойна, потому что мы созваниваемся по телефону, сыну уже пять лет, с ним можно договориться, все объяснить. Сейчас Лавруша с мамой на даче, и я спокойна, у меня прекрасная мама, я ей полностью доверяю. Мы всегда на связи. Мне прикрывают тыл, но я очень скучаю, конечно.

— Лавр знает, что мама артистка, бывал на съемочной площадке?

— Да, он знает. Когда сын подрастет, я бы хотела его чаще брать с собой, просто чтобы быть вместе.

— А чем Лавра в его пять лет можно порадовать, что он любит?

— Я заметила, что ему очень сложно проигрывать, ему хочется занимать первые, главные места. В нем явно проявляются лидерские качества. Мне нравится, что с сыном можно вести диалог, даже если он что-то категорически не принимает сначала, то потом, получив объяснения, он может услышать и задуматься. А радуется он нашим совместным играм, рисование любит.

— Какие-то творческие задатки уже видите, стараетесь развивать?

— Все это не насильно, а как-то само собой. Он хорошо песни запоминает, подпевает. Как-то мы были в парке, там проходил театральный фестиваль и со зрителями интерактивно работали. Сына пригласили на сцену, он сыграл роль, и сделал это так, что я не могла глаз оторвать. Он выполнял все задачи режиссера, очень точно и серьезно.

— А в театральном кружке он не занимается или, может быть, в спортивные секции ходит?

— Пока он никуда не ходит, тут мы не успеваем. В садике чем-то занимался немного, но отдельно ни на какие кружки-секции не водили еще.

— Вы говорите, что у Лавра есть способности к рисованию, а вы с супругом ведь тоже любите рисовать?

— Да, сын любит рисовать, и у него неплохо получается. Но сама я сейчас уже не рисую, потому что не успеваю, и супруг тоже. Когда-то это была для меня настоящая отдушина, но из-за нехватки времени пришлось на время отказаться. Но, думаю, когда-то это вернется, когда будет время.

— Вы с Иваном любите вместе работать, есть такой опыт?

— Нет, муж только окончил ГИТИС, и будет сейчас что-то ставить, он же второе высшее получал, на режиссера учился. Мне бы очень хотелось поработать с ним, как с режиссером, я мечтаю об этом. Вообще он замечательный актер, так что я с ним и по-актерски еще очень хочу встретиться. Надеюсь, он не забросит это дело, занявшись режиссурой.

— А вы помогаете друг другу, когда кто-то к роли готовится?

— Вообще в начале отношений мы друг другу помогали, и это было замечательно. А с рождения Лавруши и потом, как Ваня поступил в институт, мы вообще редко виделись, поэтому успевали только какие-то бытовые вопросы решать, и рабочие моменты ушли из нашей жизни. Но Ваня наконец окончил учебу, и я надеюсь, что это вернется в нашу жизнь.

— Чего вам хочется сегодня для профессиональной реализации? Есть какие-то мечты?

— Мечты есть, но об одной я пока боюсь говорить, потому что я к ней робко подбираюсь и боюсь спугнуть, и, может, это так и не случится у меня.

— Какая-то роль?

— Нет, это другое. А вообще, я мечтаю о хороших ролях в кино, в полном метре. У меня появилось много сериалов, и они мне нравятся, но хочется поработать в каком-то сложном, красивом, серьезном кино. Сейчас начинают сниматься такие фильмы, и мне радостно, что такое кино появляется у нас.

— Есть какие-то конкретные режиссеры, с кем хотелось бы поработать в кино?

— Борис Хлебников, мне всегда хотелось с ним поработать. Еще Эдуард Оганесян, Анна Меликян, Наталья Назарова, Светлана Филиппова. И еще хочу поработать с Соней Райзман. Сейчас много молодых режиссеров, с которыми хочется работать.

— А есть ли какое-то занятие, которое доставляет вам истинную радость помимо профессии?

— Сейчас совершенно не остается времени на хобби, и мне этого не хватает. Но я надеюсь свою жизнь так организовать, чтобы на это оставалось время, мне бы хотелось вернуть рисование, больше ходить в музеи, на выставки, больше читать. Может быть, начать водить машину, я получила права, но никак не могу за руль сесть. Вообще мне хотелось бы со временем преподавать в ГИТИСе, но, когда будет больше времени, потому что этим нужно серьезно заниматься, анализировать, читать нужную литературу, организовывать себя, а у меня пока не хватает на это сил. Хотелось бы просто больше времени с сыном проводить и через него учиться многим вещам.

— А на себя любимую у вас время остается? Ведь женщинам важно побыть наедине с собой, когда можно сходить к косметологу, на массаж. Бывают у вас такие дни?

— Бывают, но редко. Вот сейчас я уехала в Петербург, и так прекрасно отдохнула от быта. Я не готовлю, не прибираюсь, и уже ощущаю себя замечательно.

— Были ли в последнее время моменты, подарившие вам максимально сильные эмоции? Может, даже состояние душевного восторга?

— Меня сын приводит в восторг, какие-то его изречения, его взгляд на мир или какие-то сказанные им интересно сложные предложения, я всегда так сильно этому радуюсь.

— Какие у него достижения случились этим летом?

— Вот то, как сын выступил на том импровизированном спектакле, он меня очень удивил. И когда задает мне вопрос: «Мам, ты не устала?», я думаю: «Боже, он думает обо мне. Появился маленький человек, который почему-то обо мне думает, как я себя чувствую», это восхитительно. Не только я о нем думаю теперь, но и он обо мне. Когда он что-то рисует или когда что-то подмечает в мире. Недавно Лавруша сказал: «Пошла трещина по моей терпеливости», и меня очень порадовала такая интересная формулировка.

— А кого в нем больше узнаете — себя или мужа?

— По-моему, он вылитый Иван, я себя там никак не узнаю. И по внутренним проявлениям тоже муж, растет настоящий мужчина.