В Театре Наций поставили спектакль, посвященный Ивану Тургеневу и его героям
 
В новом спектакле Театра Наций «Муму» режиссер Дмитрий Крымов соединил две своих любви — литературу и театр. За первую на этот раз отвечает Иван Сергеевич Тургенев. За вторую — сам театр, раз погрузившись в который, уже не вынырнешь — затянет. От любви к чтению хороших книг тоже нелегко избавиться. Ну а в спектакле Крымова эти самодостаточные и всепоглощающие страсти взаимодействуют с такой готовностью, будто всю жизнь друг друга ждали.

По сюжету, придуманному Крымовым и Лизой Кешишевой, актер и режиссер Алексей (Алексей Вертков) ставит «Записки охотника». Свидетелями очередной репетиции становимся мы, зрители. Для начала обозреваем матчасть — наклонный помост с люками и проводами (художник Валентина Останькович), а затем и внутритеатральные отношения. Алексей приходит на службу с племянницей, любознательной девочкой Машей (Мария Смольникова). Ребенок без устали задает вопросы, отвлекая дядю от творческого труда: «Это театр наций? А почему он так называется? А каких наций? Всех? Специально, чтобы все были под одной крышей? А якуты здесь тоже лаботают? А негры? А чукчи? А Миронов — какой он нации?»

Устами ребенка вносится свежесть в трактовку привычных понятий, в то время как режиссер объясняется в любви своим коллегам. Помреж Инна (Инна Сухорецкая), безотказно откликающаяся на каждый режиссерский вопль. Монтировщик Гера (Дмитрий Журавлев), просто живущий на сцене. Гостья из Польши пани Гржибовская (Алина Ходжеванова), с резвостью, удивительной для ее преклонных лет, реагирующая на события и своей, и чужой репетиции. Певцы (Ольга Надеждина, Андрей Капланов, Артем Волков), специализирующиеся на барокко, но ради искусства готовые спеть «народными» голосами. У каждого своя функция в сложном театральном механизме, с трудом, но неотвратимо разгоняющемся. Впрочем, особо разогнаться ему не удается. Вместо театральной грозы случается короткое замыкание — вспышки, крики, выход пожарной охраны. Бывает «на театре» и такое.

Какое отношение имеет к происходящему Тургенев? Самое прямое. Во-первых, над сценическим бедламом мощным гармоническим аккордом звучат «Записки охотника» в замечательном исполнении Верткова и Ходжевановой. Во-вторых, появляется тургеневская муза Полина Виардо (Елизавета Юрьева), привычно констатирующая, что русский дух — это нечто особенное. В-третьих, Крымов не был бы Крымовым, не дай он возможности полюбоваться реквизитом и вкусить звуковых эффектов. В данном случае природно-охотничьего происхождения. Собаки разнообразных пород — плюшевые и живые, тушки вальдшнепов, как манна небесная падающие с неба, бутафорская лошадь, размером вдвое превосходящая натуральную, пальба, костерок — всё это сделано с большой душевностью. 

Единственный вопрос, который тревожит любителя литературы, касается Муму, чьим именем назван спектакль. Где она, эта прославленная героиня? То, что монтировщик Гера — глухонемой, а девочка Маша ныряет в люк, как Муму в реку, проблему не решает. Нет собачки — нет рассказа. Но, как выясняется ближе к финалу, у Крымова в таком раскладе имеется свой концептуальный резон.  

Вспыхивает экран — и на нем фото Муму с русалочьим хвостом: памятник русской собаке во французском Онфлере, где Тургенев встречался с Мопассаном. Подпись на постаменте гласит: «Всем жертвам любви». Далее следует сам акт любви — разудалый хор «Зачем Герасим утопил Муму» с припевом «Ой люшеньки-люли». Не постановка, а кадры кинохроники. Люди готовятся масштабно отпраздновать 200-летие со дня рождения писателя. С одной стороны, хорошо, что хотя бы так, чем никак. С другой — автору, считает Крымов, было бы обидно за такую память. Лучше бы не пели, а читали. Надевает у него Тургенев шляпу, пальто, подвязывает бороду (театр, сэр!) и удаляется под руку с Полиной подальше от поющих. А нам, слушающим, остается самим решать, к кому присоединиться.