Герой «Сато» — пятилетний мальчик, внутри которого живет инопланетный убийца.

Громкий роман Рагима Джафарова «Сато» всего через несколько лет после выхода получил театральную интерпретацию. На все ближайшие спектакли билеты проданы, что доказывает и популярность романа, и актуальность темы особых детей в культуре. Премьера спектакля состоится 11 февраля, «Известия» ознакомились с постановкой заранее и пришли к выводу, что заменить книгу она не сможет, но предложить собственное интересное прочтение — вполне.

Спектакль по роману Рагима Джафарова

Как и роман Рагима Джафарова, спектакль «Сато» устроен немного как психологический (или, возможно, психиатрический) детектив. Главная героиня, детский психолог Даша, знакомится с мальчиком Костей. Ему пять лет, он уверен, что на самом деле он космический контр-адмирал Сато, которого заточили в тело ребенка. Он тяготится слабостью детского тела, но рассуждает так, как будто действительно профессионально руководил боевыми отрядами и карал всех, кто ему не подчинялся. Впрочем, и тех, кто подчинялся, тоже карал. Сато отличают холодная логика и жесткость суждений, он насквозь видит всех взрослых, демонстрирует чудеса рукопашного боя и может из нескольких проводков и пластмассы смастерить настоящую рацию.

Даше нужно понять, в чем тут дело. Самые очевидные варианты — шизофрения или диссоциативное расстройство личности. Правда, возможно, Сато действительно существует, и скоро за ним прилетят его приятели с японскими именами. Или дело вообще в чем-то еще? Даша увлеченно занимается мальчиком, расшифровывая диковинную симптоматику и вникая в семейные дела семьи Кости: родители на грани развода, мать — истеричка, отец изменяет ей с молоденькой юристкой, старшая сестра Кости его попросту побаивается, так что самое время мальчику замкнуться и ожесточиться.

Роман Джафарова в своей первой половине как раз очень силен этой интригой, где читателю с одинаковой убедительностью преподносят все версии Даши. Развитие сюжета и финал, когда вышел роман, разделили литературный мир: не всех устроило то, как автор решил собственную задачу. Но в том, что это очень талантливое произведение, кажется, сошлись все. И это очень чувствуется в спектакле, где многие лучшие места романа перенесены дословно, хотя понятно, что 270 страниц в 100 минут уложиться никак не могут.

Режиссер Филипп Гуревич вместе с художником Михаилом Гербером выбрали очень точное сценографическое решение пространства для действия спектакля. Все герои помещены в гигантскую рваную коробку, где наставлена как бы игрушечная мебель — и где есть еще одна коробка, маленькая, чье содержимое мы до конца так и не увидим. Вроде там лежат детские игрушки для Дашиных пациентов, но только ли они? Кто сможет поручиться?

Так и персонажи приоткрываются нам постепенно и не целиком, чтобы оставить простор для воображения. Далеко не все их тайны мы узнаем, впрочем, это и не всегда нужно. Наше внимание приковано к Косте. Его играет молодая актриса Вера Енгалычева, и ее переходы между Сато и Костей делают весь спектакль.

Она филигранно обмякает, превращаясь в растерянного мальчика. Она недоверчиво косится на окружающих, когда Сато пытается «замаскироваться». И она смело врывается во взрослые разговоры, разоблачая стыдные тайны и требуя к себе особого внимания. Енгалычева ростом выше суперзвезд Ольги Лерман (Даша) и Надежды Лумповой (мать Кости), что создает правильный психологический эффект: Сато таким образом может буквально смотреть на женщин свысока. Зато когда Енгалычевой нужно вдруг превратиться в слабого мальчишку, она словно сжимается в комочек, и не верится, что только что она возвышалась над собеседниками, как исполин из далекого космоса.

Как вести себя с особым ребенком

Понятно, что все эти составляющие спектакля для большой части публики имеют куда меньшее значение, чем возможность через постановку пройти курс семейной терапии. В конце концов, билеты в Театр наций хоть и дорогие, но, пожалуй, один сеанс у хорошего психолога будет стоить не дешевле. Кстати, Даша постоянно посылает родителей Кости как раз к семейному психологу, а они не могут себе это позволить.

А тут как раз режиссер делает акцент именно на проклятых вопросах: разводиться или нет, что делать с детьми, как научиться проговаривать реальные претензии друг к другу, можно ли ударить ребенка.

Потом — еще круг вопросов, связанных с особым ребенком в семье. Как принять его особенности, как преодолеть страх перед врачами, какому специалисту довериться, как перестать винить его в том, что он не такой, как все. Бояться ли медикаментозного лечения, как разделять проявления его диагноза и последствия климата в семье, надо ли винить друг друга в том, что у ребенка проблемы, как быть с тем, что родители замыкаются в себе, столкнувшись с диагнозом, или сбегают из семьи.

Кто будет спорить с тем, что это важные проблемы? Равно как и с тем, что чуть ли не у каждой четвертой семьи сегодня дети с теми или иными сложностями, так что отвечать на все эти вопросы им приходится ежедневно? Прекрасно, что есть спектакль, который, как и, например, популярнейший Wonder Boy (он существует еще в форме фильма «Чудо-мальчик»), говорит о наболевшем. Плохо, что интрига пропадает, и вместо того, чтобы дальше гадать, кто такой Сато, мы увлекаемся решением проблем.

Тем более что для родителей особых детей тут ничего нового не будет, а те, у кого таких детей нет, всё равно вряд ли смогут себя поставить на их место. И спектакль, и роман с этим нервом не справились, так что даже финал в режиме «бог из машины» до конца не помог. Возможно, у Джафарова держать баланс получилось чуть лучше, чем у Гуревича, но в какой-то момент зритель даже на короткой дистанции начинает чувствовать усталость. Спектакль поставлен и сыгран превосходно, просто материал слишком трудный: тут шаг влево или вправо уже диссонанс, если не ложь, а где правда, никто толком не знает.

Что с этим делать, не очень понятно. Один прекрасный московский диагност как-то заметил отчаявшимся родителям, что, если они начнут понимать, что происходит в голове их ребенка-шизофреника, это будет означать, что у них тот же диагноз. Но и не понимать, что у него происходит, тоже невозможно, равно как и делать вид, что это «временные трудности», как картаво провозглашал герой Ивана Охлобыстина в скандальном фильме. Театр, как и кино с литературой, сейчас упорно осваивает эту территорию, рискует и где-то проигрывает. Но в памяти зрителей контр-адмирал Сато всё равно останется ярким метеором, прилетевшим из далекой-далекой галактики, чтобы осветить ту тьму, в которой бродят незрелые и совсем не такие уж взрослые души.