В Москве на спектакли Театра наций не попасть — билеты раскуплены вплоть до сентября. Поэтому, закрыв глаза на ужасающие цены, можно сказать уверенно и без кокетства: петербургскому зрителю несказанно повезло. В эти выходные на сцене Театра им. Ленсовета дважды показали нашумевшую постановку латвийского режиссера Алвиса Херманиса „Рассказы Шукшина” с участием Евгения Миронова. А в конце апреля наступит черед и драматически-пластической новеллы „Бедная Лиза”, где Чулпан Хаматова и солист Большого театра Андрей Меркурьев без слов поделятся историей одной большой несчастной любви.

Вне зависимости от исхода „Лизы” уже сейчас понятно, что Театр наций покорил Санкт-Петербург с первого захода. Натиску искренности, озорства и благодушия, которыми пропитан спектакль „Рассказы Шукшина”, зрители сдались без боя. Все четыре часа в зале царила атмосфера легкости и радости: смеялись громко и без стеснения, улыбались широко и по-доброму, а завершение каждого из десяти маленьких рассказов встречали бурными аплодисментами.

Спектакль построен просто и без вывертов. На широком, чуть наклоненном помосте стоит во всю длину сцены белая скамья. Объединяющий людей и в горе, и в радости этот привычный для деревень атрибут (символ народного гостеприимства и единства) оказывается неизменным и исчерпывающим элементом декорации. Перед началом историй сменяются лишь огромные яркие фотографии, которые помощники сцены выносят медленно, дополнительно дробя спектакль на отдельные эмоциональные взрывы. На снимках реальные люди, живущие сегодня на родине Василия Макаровича Шукшина. Перед началом репетиций участники спектакля во главе с режиссером устроили творческую экспедицию в село Сростки (Алтайский край), и фотографии — это единственные подлинные вещи, которые они оттуда привезли. Ни говора, ни смешных элементов костюма, ни шаржевых гримов — ничего не позволил Херманис перенести на сцену. На пресс-конференции это особенно подчеркнули и актеры, объясняя, что ни в коем случае они не хотели (и, наверное, не смогли бы, да и зачем?) перевоплощаться в героев рассказов и, соответственно, в нынешних жителей, многие из которых были прототипами персонажей. Евгений Миронов рассказал о встрече с таким человеком: идя по селу, он увидел старика, который тащил на себе огромную телегу; на предложение городского артиста помочь старик круто повел головой и сказал сурово, что в помощи он не нуждается. Актер узнал одного из персонажей, которого ему предстояло сыграть, и было достаточно уловить вот это движение головой, чтобы передать потом образ четко и честно.

Честность — вот что подкупает в этой постановке. Вместе с актерами зрители проходят путь в десять историй человеческих жизней: начиная с веселых зарисовок про любовь („Степкина любовь”) и заканчивая грустными про одиночество и смерть („В воскресенье мать-старушка”). И ни в одной из них не проскальзывает фальши, нет внутреннего натяжения и напряжения. Играет ли Евгений Миронов деда, все действие лежащего к нам спиной, или по-простому, но искреннее любящего мужа из рассказа „Сапожки”, или загнанного в угол весельчака („Жена мужа в Париж провожала”), везде он помнит о той грани, которая отделяет его от персонажа и нас от мира этих персонажей.

Но за каждым его и других актеров жестом угадывается то, что неумолимо приближает нас к этим „чудикам”. Уязвимость, открытость и ранимость человеческой души. И когда бесподобная Чулпан Хаматова, играющая и водицу из реки широкой, и коровку с грубым бубенцом на шее („Игнаха приехал”), и неповоротливую жену („Микроскоп”), и сексапильную медработницу („Беспалый”), выходит в роли немой сестры в самом последнем рассказе („Степка”), видно, как глубоко и мощно она переживает (но не проигрывает) все те чувства, что застигли эту девчонку, когда выяснилось, что вернувшегося из тюрьмы брата опять уводят. Она стоит на сцене и сквозь слезы, заикаясь, бормочет: „По улице бежала, спотыкаясь, немая и горько плакала”.