Спектакль Жана-Люка Тардье „Владимир, или Прерванный полет” был поставлен два года назад в парижском театре „Буфф дю Нор”, том самом, которым руководит Питер Брук. Теперь приехал в Москву. А кроме Франции и России, его и показывать-то больше особенно негде. Потому что в других местах выяснится следующее: на пустой сцене музыканты играют несколько мелодий, потом из-за занавеса выходит благородная немолодая актриса в сером платье, она вспоминает, как познакомилась в Москве со своим мужем (говорят, это очень знаменитый и гонимый в коммунистические годы русский поэт, он умер молодым почти тридцать лет назад), она рассказывает несколько эпизодов из их нелегкой, но счастливой совместной жизни, поет под аккомпанемент музыкантов по-русски его песни, присаживаясь на расставленные по сцене кубики или прохаживаясь между ними, несколько раз смотрит на экран над сценой, где крупно показывают лицо ее мужа, а когда приходит время рассказать о его смерти, занавес-задник падает.

Оказавшись на московской премьере, воображаемый наблюдатель из третьей страны должен был бы прибавить, что после этого скромного во всех отношениях представления разразилась овация, люди встали со своих мест, а актрису буквально завалили цветами. Потому что главным для всех зрителей было то, что поэта зовут Владимир Высоцкий и что на сцене действительно стояла сама легендарная актриса Марина Влади. Есть такое понятие, не поддающееся, в общем-то, здравому театроведческому анализу,- „эффект физического присутствия” называется. Так вот, эффект ее присутствия оказался сильнейшим. Кстати, говорят, что госпожа Влади не верила, что ее в России ждут и хотят видеть. Надо думать, что теперь ее сомнения окончательно рассеялись.

Тут ведь вот еще что очень важно. В сущности, кто такая Марина Влади в России? Она о-го-го кто такая — последняя жена и законная вдова одного из самых почитаемых людей этой страны. Ему памятник, между прочим, стоит в самом центре на Бульварном кольце, на одной окружности с Пушкиным, Грибоедовым и Гоголем. Наверное, она вообще единственная такая: у кого это еще из больших столичных памятников есть здравствующие вдовы? Вы представляете, что можно было бы сделать на ее месте? Два-три визита в 1990-е годы к чиновникам — и вот вам какой-нибудь театрально-культурный центр имени мужа и прочая, и прочая. Это какой же капитал, особенно при нашей-то системе, оказался в руках у этой женщины! А она им не стала пользоваться. Ни посмертную славу ни с кем не захотела делить, ни проценты от нее получать. Оставила Высоцкого себе таким, каким запомнила,- вот такого и увезла от нас во Францию.

На пресс-конференции перед спектаклем, отвечая на один из вопросов, Марина Влади назвала Высоцкого своим любовником. Кого-то это покоробило — то ли дело законный муж. Но спектакль „Владимир, или Прерванный полет” именно что про любовника, в том смысле, что про любовь. Несмотря на присутствие музыкантов Филиппа Гарсиа, Константина Казанского и Олега Пономаренко, Марина Влади выходит к публике одна. Нельзя сказать, что она не замечает людей, даже листки с текстами один раз раздает первому ряду зрителей, но диалог в затемненном театральном зале ведет, конечно, с самим Владимиром Высоцким. Не зря ведь и книга написана в форме адресованного ему письма-воспоминания. Ее спектакль, в сущности, весьма интимен, поэтому и хриплые песни звучат у госпожи Влади мягкими, одомашненными, хотя исторический фон, как и в книге, присутствует очень явно, да и напечатаны все эти тексты миллионными тиражами. Но у зрителей, кажется, все-таки появляется ощущение, что их допустили туда, куда пускают только тех, кому доверяют.