Он остановил свой выбор на романе полюбившегося московским театралам Исаака Башевиса Зингера. В прошлом сезоне в репертуар „Современника” уже вошел пронзительный спектакль по его же произведению — „Враги. История любви”. Так что „Шоше”, можно сказать, был гарантирован если не успех, то, по крайней мере, внимание зрителя.

И пускай в постановке театра под руководством Евгения Миронова не сыграли суперзвезды вроде Хаматовой и Бабенко, зато „Шоша” открыла новые имена. Прежде всего, это исполнитель главной роли Роман Шаляпин и, конечно, „женская сборная” в лице Натальи Ноздриной, Ольги Смирновой и Полины Стружковой. Эти ребята по-взрослому разыграли драму любовного четырехугольника, сохранив чувственную тональность, но не опустившись до пошлой мелодрамы.

Шаляпин сыграл еврейского Треплева, писателя Аарона Грейденгера, которого все зовут нпросто Цуциком. Он жаждет признания, но как только судьба дает шанс разбогатеть и прославиться, отшатывается в ужасе. Бежит от вульгарной актрисочки, ее не менее вульгарного „папика”, шумной Селии и прочих „прожигателей жизни”. Насытившись прелюбодеянием и ловкими обещаниями „получить в Америке все, что пожелаешь”, он внезапно осознает, что все настоящее осталось в прошлом. Аарон возвращается в это прошлое, отыскивает девочку-карлицу, которую любил в детстве и женится на ней.

Вся эта история рассказана так, что женщины в зале нет-нет, да и всплакнут. А мужчины горько усмехнутся. Писатель-неудачник жаждет быть богом хотя бы для кого-то. Если читатели не признают, хищные любовницы забавляются, благодетели считают шутом, то пусть хотя бы женщина, которая рядом, заглядывает в рот и не стыдится прокричать в чужой гостиной, что любит его. Как может любить только больной ребенок — безоглядно и навсегда.

В героине Цуцик находит потерянную веру в себя, а когда она погибает, у него хватает сил жить дальше. Впрочем, в спектакле гибель Шоши не показана. Без нее это уже совсем другая история.

Нельзя не сказать и об игре неподражаемой Розы Хайруллиной. Звезда „Табакерки” здесь — мать Шоши Бася. Актриса играет трагедию матери, которая знает, что ее детям уготована смерть и гибель. Но она не предостерегает их, боится спугнуть их маленькое, минутное счастье на краю Холокоста.

Найденной интонации ничего не мешает. Ни безупречные скупые декорации (на сцене только стол и стулья), ни живая еврейская музыка в исполнении Klezmasters, ни потрясающей красоты костюмы. Все просто в этом спектакле. Просто, горько и хорошо. Как бывает только с очень личными историями, рассказанными тихо в приватной беседе друзей.

Ссылка на источник