Фестиваль «Территория» открылся громкой премьерой: поляк Гжегож Яжина поставил в Театре Наций «Ивонну, принцессу Бургундскую»
На афише спектакля — фотопортрет темнокожей девушки с застывшим в глазах диким, животным страхом. Таким образом авторы заявляют главную тему драмы — ксенофобия, ненависть к чужому, непонятному, другому.
Но российский контекст изменил лицо постановки: инаковость превратилась в инакомыслие, за которое убивают.
ТАЙНЫЕ ЗНАКИ
Польский режиссер Гжегож Яжина впервые работает с русскими артистами на русской сцене, хотя его имя российским театральным людям известно давно: Яжина — один из лидеров современного европейского театра, бунтарь и интеллектуал, не признающий никаких табу в культуре, исповедующий театр смелых идей и открытых эмоций. К знаменитому тексту польского философа и авангардиста Витольда Гомбровича он обращается уже в третий раз: свою первую «Ивонну» он поставил у себя на родине в 1997 году, затем сочинил либретто к одноименной опере и теперь выбрал эту пьесу для постановки в Москве.
«Ивонна» давно стала классикой — ее ставят по всему миру наряду с абсурдистскими драмами Ионеско и Беккета, хотя на российскую сцену она пришла сравнительно недавно и сразу стала одной из самых востребованных. «Ивонну» ставили Владимир Мирзоев в Театре Вахтангова, Алексей Левинский в «Эрмитаже», Олег Рыбкин в Новосибирском «Красном факеле». И каждый раз удивительно живучий и современный текст, написанный в конце тридцатых годов прошлого века, поражал новыми смыслами и парадоксальными акцентами, погружающими нас даже не в сегодняшний, а в завтрашний день.
МОЛЧАНИЕ ИВОННЫ РАЗРУШИЛО ТО, ЧТО НЕ СМОГЛИ ПОБЕДИТЬ НИ РЕВОЛЮЦИИ, НИ ВОССТАНИЯ. ОНО ПРОБУДИЛО ОТВЕТНУЮ НЕНАВИСТЬ, СТРАСТНОЕ ЖЕЛАНИЕ УБИТЬ МОЛЧАЩЕГО
В Театре Наций «Ивонна» — почти антиутопия, мрачное, страшное даже не предупреждение, а предзнаменование, перед неизбежностью которого можно только смириться. Актуальность пьесы Яжина подчеркивает резко врывающимися в ткань спектакля информационными блоками, когда бесстрастный металлический голос диктора опрокидывает на нас сенсационные новости из разных сфер — то новых технологий, то исторических открытий, то общественных явлений. Впрочем, в какой-то момент сценическая реальность побеждает правду жизни и опережает ее по части социальной и политической остроты.
Гений Гомбровича словно зашифровал в «Ивонне» тайные знаки, которые проявляются как симпатические чернила при определенной атмосфере. Угадать и воссоздать эту атмосферу — вот главная задача постановщика. Яжина — как настоящий театральный мыслитель — безусловно знал, какими способами этого добиться. Но вряд ли он мог предположить, какую значительную роль в этом поиске сыграет российская действительность, пресловутая «российская почва», не желающая вписываться в мировой контекст, а истерично требующая своего «особого пути». Ну что ж, требовали? Получайте.