Практически сразу после грандиозной свадьбы Ксения Собчак и Константин Богомолов отправились в театр за пищей духовной. Их первым светским выходом в качестве супругов стала премьера спектакля «Дядя Ваня» в Театре наций.

14, 15 и 16 сентября в рамках XIX-го открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» в Театре наций состоялась премьера спектакля «Дядя Ваня». Художественный руководитель парижского театра «Одеон» Стефан Брауншвейг представил столичной публике свою версию знаменитой пьесы Чехова.

Среди гостей премьерных показов были: Ксения Собчак, Константин Богомолов, Светлана Бондарчук, Екатерина и Александр Стриженовы, Андрей Малахов и Наталья Шкулева, Валерия Роднянская, Андрей Макаревич, Леонид Парфенов, Екатерина Андреева, Лариса Рубальская, Сергей Шакуров, Светлана Хоркина, Михаил Швыдкой и другие.

Это первая работа Стефана Брауншвейга в России — во Франции он уже ставил «Чайку», «Трех сестер», «Вишневый сад», каждый раз стремясь отойти от традиций и условностей, связанных с представлением Чехова на сцене. К нынешнему спектаклю он шел почти 30 лет. Время, в которое перенесено действие, условно, место тоже, одеты герои по моде наших лет. Реальность, которая, с одной стороны, очень напоминает нашу, с другой — будто существует параллельно.

Декорации предельно лаконичны: серый дощатый пол и стены, в центре сцены — круглая купель, около которой собираются, чтобы позагорать и поплавать, обитатели и гости имения. И только оригинальный текст Чехова — главное условие работы, выдвинутое приглашенным режиссером, которое для артистов оказалось самым сложным. Не меняя ни слова из оригинального текста, Брауншвейг складывает сложный пазл из взаимоотношений чеховских персонажей. Режиссер искал баланс между экспрессией, с которой могут играть наши артисты, и строгостью и вдумчивостью, которых требует драматургия Чехова.

Елизавета Боярская и Юлия Пересильд разделили роль Елены Андреевны — скучающей молодой жены почтенного профессора Серебрякова в исполнении Виктора Вержбицкого. Худрук Театра наций Евгений Миронов играет разочаровавшегося в жизни деревенского помещика Ивана Войницкого, а Анатолий Белый — талантливого и циничного врача Астрова, который у Брауншвейга становится ключевым персонажем. По мнению режиссера, ключ к сегодняшней постановке «Дяди Вани» – экологическая тема, которая волнует весь мир.

«До недавнего времени главенствовала мысль, что нужно постоянно наращивать производство, что научный, экономический и общественный прогресс идут рука об руку, — говорит Брауншвейг. — Однако сегодня чем больше мы производим, тем сильнее загрязняем планету, разрушаем мир, в котором живем. Чехов поднял этот вопрос еще в начале прошлого столетия».

Астров в «Дяде Ване» действительно оказался провидцем. Ведь больше века назад молодого врача и вегетарианца волновала проблема уничтожения и вырубки лесов, браконьерства. Не боясь прослыть чудаком, он предлагает заменить дрова альтернативным топливом, призывает беречь природу для будущих поколений. И оказывается, что те, кто бездумно ее губят, так же потребительски относятся и к своим близким. Получилась постановка об экологии человеческих отношений, которую тоже трудно сберечь и восстановить.

«Если раньше все режиссеры искали «своего Чехова», то Стефан Брауншвейг — это интерпретатор автора, и такого бережного отношения к тексту я никогда не встречал, — говорит Евгений Миронов. — Вместе с ним мы стали разбираться, что же хотел сказать Чехов. Наше желание каждую сцену по-своему «раскрасить» тут же пресекалось, потому что ему были важны именно отношения между персонажами.  Мне мой герой, дядя Ваня, сначала был непонятен, потому что я совершенно другой по характеру человек. Поэтому я серьезно готовился, прочитал множество писем Чехова, чтобы найти ключ к персонажу и понять, почему писателя так интересовали неудачники. Мне хотелось понять природу этого персонажа, выяснить, что же случилось с этим умным, образованным человеком, из-за чего он так глупо спустил свою жизнь».

«Когда режиссер заговорил с нами о том, как важно то, о чем говорит Астров, я подумала: мы что, делаем спектакль о лесе? Тут же такая любовь, такие характер, — делится Юлия Пересильд. — Но пока мы изо дня в день репетировали, начались пожары в Сибири, в Амазонии, в Южной Африке. И только тогда поняли, что это за тема в спектакле и насколько Астров был прав».