Спектакль по пьесе Жан-Батиста Мольера поставил на сцене Театра Наций художественный руководитель Московского драматического театра имени А. С. Пушкина Евгений Писарев. В его прочтении зачитанная до дыр пьеса прозвучала остро и свежо, словно была написана вчера.

До «Тартюфа» режиссер уже ставил в Театре Наций музыкальную драму «Кабаре», удостоенную пяти премий «Золотая маска». Как признается постановщик, он сам не слишком-то был расположен к этому мольеровскому произведению, но художественный руководитель Театра Наций Евгений Миронов обладает «великим даром убеждения».

Писарева понять можно: каких только «Тартюфов» не видел мир за минувшие  три с половиной столетия – талантливых, костюмных, клоунадных! Масочные, карнавальные, гротескные – они украшали мировую сцену практически с момента написания автором произведения «Тартюф, или Обманщик». Хотя именно в период жизни Мольера комедия так и не вышла, несмотря на то что автор ввел в канву произведения молодежь и финальную речь, восхваляющую короля Людовика.

Данное обстоятельство заставило Евгения Писарева глубоко задуматься и решиться к материалу подойти совершенно серьезно, «копнув вглубь». То есть дать зрителю понять, что перед ним не маски, а вполне живые люди, наши современники.

Для своей версии «Тартюфа» Евгений Писарев заказал Сергею Самойленко свежий перевод с острой и ироничной интонацией. Работая с новым текстом, режиссер неожиданно для самого себя осознал, что Тартюф может быть вовсе не таким однозначным, каким мы его привыкли видеть на сцене. Да и сама ситуация в пьесе вовсе не плоская.

Из этих раздумий родилось яркое режиссерское решение: персонажи помещены во Францию наших дней, в особняк большого и не слишком приятного буржуазного семейства, со всеми сопутствующими времени атрибутами – ноутбуками, смартфонами, штатом прислуги, руководимой кодами, передаваемыми по рации внутри богатого дома.

Так каков же Тартюф Евгения Писарева?

Изначально режиссер поставил артистам задачу, что главный герой спектакля – «циник, для которого  морализаторство — оружие, с помощью которого он хочет отобрать у Оргона дом, семью, деньги…».  Кроме того, этот молодой человек (а в спектакле Тартюф артиста Сергея Волкова молод и хорош собой) испытывает подлинные нежные чувства к хозяйке дома  Эльмире (Аня Чиповская).

Очень любопытно, как данная режиссерская задача трансформировалась в сознании самого Сергея Волкова.

– Мне кажется, что Оргон моим Тартюфом просто манипулирует, – рассказал в день пресс-показа обозревателю «МП» Сергей Волков. – Оргон возводит Тартюфа на пьедестал, но это отношение хозяина дома Тартюфа тяготит, оно ведь очень обязывает. Оргон вручает моему герою дарственную на квартиру, и Тартюф не знает, как от этого отказаться. Он принимает дарственную, чтобы поддержать этого человека. А выгоняет Тартюф Огрона вместе с семейством из дома потому, что Оргон его унизил, растоптал его чувства к Эльмире. На самом деле Тартюф (с моей точки зрения) – верующий человек, который в историю с замужней Эльмирой просто «проваливается», не в силах противостоять собственному сильному чувству. В финале же им движет не столько сребролюбие, сколько горькая обида и жажда мести – ведь и верующие люди часто мстят. Тартюф – он же фанатик во всем! Он включается в месть, в уничтожение Оргона столь же фанатично, как включался до того в молитву, в которой проводил часы напролет.

С этим прочтением мольеровского произведения можно спорить или соглашаться, но, так или иначе, спектакль у создателей получился острый, плотно держащий внимание зрителей и задающий им одну загадку за другой.

Позиция Оргона (блестящая работа Игоря Гордина) – это позиция человека, который переживает жизненный кризис, хочет найти новые духовные опорные точки и по слабости творит себе кумира. В данном случае – из Тартюфа. Когда же «колосс на глиняных ногах» Тартюф летит с пьедестала, Оргон тут же обращается к новому кумиру, которого снова творит в своем воображении. Вторая заповедь Моисея («не сотвори себе кумира». – Корр.) вообще проходит красной нитью через весь спектакль.

Среди женских образов особо интересна фигура жены Оргона Эльмиры. Аня Чиповская делает героиню «красивым цветком», которому очень не хватает солнечного света и тепла. Молодая замужняя женщина, она не получает любви, хотя нуждается в ней отчаянно. Когда Эльмира видит со стороны Тартюфа недвусмысленный интерес, то не реагировать на его сильные чувства не может. Но в то же время в этой женщине сильно развито чувство долга, она сразу пресекает поползновения со стороны Тартюфа, втайне надеясь, что Оргон будет после этого смотреть на жену с большей нежностью.

Невероятно хороши персонажи Анастасии Лебедевой (Дорина) и Дениса Суханова (Клеант). Домоправительница и шурин Оргона – самые мудрые и ироничные герои в этом спектакле, которые, как серые кардиналы, пытаются разрубить гордиев узел и избавить семейство от самозванца. Оба образа построены на контрасте внешности и сути, оба героя умны и деятельны безмерно.

Хороша мать Оргона мадам Пернель в исполнении Ольги Науменко. Каждый из нас встречал таких упертых фанатеющих особ, потрясающих книжками из церковной лавки, отказывающихся принимать очевидное, даже если события разворачиваются у них под носом.

Украшением спектакля служит появление на сцене Театра Наций народного артиста России Александра Сирина в небольшой роли судебного пристава Лояля. Ленкомовский актер демонстрирует в очередной раз высокий образец мастерства и исключительную органику.

Художник по костюмам Ольга Шаишмелашвили, вдохновленная ритмами и энергетикой сегодняшнего дня, придумала к спектаклю больше 20 ярких костюмов. Восхищает работа и художника-сценографа Зиновия Марголина, создавшего уникальный богатый французский двухэтажный дом с современной мебелью, шкафами, фотографиями на стенах, огромными панорамными окнами, за которыми шелестит листвой старый парк.

Комедийный этот спектакль, начинающийся под хохот зрителя, медленно уходит в свою трагическую составляющую.  Мольеровская комедия характеров перерастает в писаревскую трагедию положений.

– Есть выражение «комплекс Мольера», – комментирует режиссер. – В ходе постановки со своим собственным «комплексом Мольера» я боролся. Меня ведь тоже воспринимают как человека, который делает театр для развлечения и отдыха. И хотя я продолжаю заниматься комедией, но взрослею, и комедия для меня становится не столь однозначной.