Программу ведет Сергей Тарасов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Марина Тимашева.

Сергей Тарасов: Театр наций показал премьеру спектакля по рассказам Шукшина. В главных ролях — Евгений Миронов и Чулпан Хаматова. Играли на сцене музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, потому что в Театре наций еще не закончен ремонт.

Марина Тимашева: „Рассказы Шукшина” поставил, нежно любимый в Европе и России руководитель Нового Рижского театра Алвис Херманис. Взял 10 рассказов Шукшина. Текст играется фактически полностью. Декорации простые: длинная деревянная лавка, а за ней — огромные щиты с фотографиями нынешних обитателей тех мест, откуда родом Василий Макарович, то есть деревни Сростки. Туда Алвис Херманис возил актеров. Я спросила Чулпан Хаматову, знали ли местные жители, какие знаменитости к ним приехали?

Чулпан Хаматова: Я это поняла, когда я пришла четвертый раз к бабушке Зое Александровне. В общем, как-то мне не приходило в голову, что, как выяснилось, она и не знала, кто я такая. Она разговаривалась, а потом говорит: „Ой, чего я все о себе, да о себе. Ты мне расскажи о себе. Ты откуда? Из Бийска или из Барнаула?” Это был четвертый день буквально общения, где она кормила, обговаривала с ног до головы и просто я поняла, что подождите, так значит это совершенно не причем, никакая статусность моя, значит, это просто человек такой. Поэтому мы играем как-то на определенном таком градусе, потому что мы туда съездили и мы перед ними очень ответственны.

Марина Тимашева: Стыдиться не придется. Никто рожек и усиков к портрету Шукшина не приписывал, своенравных концепций ему не навязывал, над его героями не потешался, а потому вышел спектакль упоительный — живой, живописный, веселый и грустный, умный и легкомысленный, и про прелести жизни и про ее скверность. Сценки сменяют одна другую, актеры играют с десяток ролей: старых и молодых, работяг и инженеров, горожан и деревенских, иногда вообще и не людей. Гримов не предусмотрено, меняются только костюмы, прически, интонации, но каждый характер получается особенным, а каждый человек — знакомым и понятным. Евгений Миронов отвечает на мой вопрос про мужской тип, в который складываются образы из разных рассказов.

Евгений Миронов: Не знаю, видимо, это последний рассказ „Степка”. Только русский человек может объяснить такой поступок. Осталось досидеть три месяца в тюрьме, а он сбежал, чтобы просто поздороваться дома и снова в тюрьму. Ему добавили срок. Он говорит: „Теперь я подкрепился, теперь можно сидеть”. Мы пошли в колонию для несовершеннолетних. Парень, которому оставалось три дня сидеть, он из-за девушки, которую приревновал, сбежал, и ему грозило еще три года. Женщина, которая возглавляет Дом культуры, она говорит: „Вы хотите судить любовь?”. Это все настолько правда, что даже страшно становится.

Марина Тимашева: То, что делают на сцене Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, да и вся компания, словами не описать: купаются в ролях, лицедействуют, наслаждаются свободой, и мы наслаждаемся с ними вместе, плачем, смеемся, плачем и смеемся одновременно. Вроде, все сделано простодушно, безыскусно, но какого изумительного мастерства требует кажущаяся простота. После этого спектакля вы перестанете воспринимать рассказы Шукшина как отдельные жанровые зарисовки, они сложатся в балладу про бедовых российских людей, которых, может, и хотелось бы сузить, да уж которое столетие не выходит.