Путь к премьере был долог. Руководство театра около двух лет вело переговоры с режиссёром, ссылавшимся на занятость. Договориться в итоге удалось, и Остермайер взялся за дело. Решив перенести героев шведской пьесы в нынешнюю Россию, он и текст позапрошлого века задумал адаптировать к современной лексике. В этом вопросе Остермайер полностью доверился драматургу Михаилу Дурненкову, ведь, по словам режиссёра, сам он не является знатоком новой русской реальности. В итоге дочь графа стала дочкой олигарха, а лакей — его шофёром.
Всё это делалось не из желания прослыть „продвинутым”. По мнению Остермайера, реализм должен помочь просветлению души, но для этого ему нельзя быть мёртвым. Верный этому принципу, режиссёр в своё время адаптировал даже язык шекспировских пьес. „Психологическим ухищрениям” в игре актёра он всегда предпочитал конкретные действия, в которых видны (понятные залу) эмоции. Именно поэтому Остермайер часто отдавал предпочтение молодым актёрам, а не опытным мастерам.
Но имеет ли право режиссёр столь вольно обращаться с прошлым, и если да, то на каком основании? Косвенный ответ на этот вопрос в одном из интервью дал сам Остермайер. Однажды его спросили, как он ощущает себя во главе Schaubühne (Шаубюне) — театра, который создал прижизненный классик Петер Штайн. Ответ Остермайера был прост: „Я к Петеру Штайну не имею никакого отношения. Я пришел в театр спустя пятнадцать лет после него. За это время у театра сменилось четыре руководителя. Как можно говорить о прямом наследовании?”
Вот так —
Постановки режиссёра — отражение не только „вечных тем”, но и нынешнего „общества потребления”. Мира, где человек ищет себя, а находит лишь набившие оскомину клише. В спектаклях Остермайера нередки визуальные и звуковые цитаты из сериалов,
„В эпоху, когда во Франции гремели революции, в Германии были такие писатели, как Гёте, Клейст, Бюхнер. И хотя у немцев в те дни не было настоящей революции в политическом смысле, зато была революция в литературном мире. Иными словами, я думаю, что в Германии революция происходила, но не в политике, а на сцене”, — рассказывает режиссёр. Говоря о нынешнем мире и искусстве, Остермайер их не идеализирует. И не даёт готовых рецептов. Лишь честно признаёт: и сейчас молодёжь бунтует — правда, в отличие от