Премьера спектакля „Кармен. Исход” была перенесена на 10 дней. Два с половиной месяца — недостаточный срок?

Жолдак:

— Мы начали репетировать с нуля 5 сентября, а уже 25 сентября была готова композиция спектакля. Я сказал тогда: „Маша, премьера у нас 19 ноября, что же мы будем делать столько времени?” А в самом конце этой сумасшедшей, жесточайшей работы Женя Миронов подытожил: „Я тебе очень признателен, потому что понимаю, в каких условиях тебе пришлось делать спектакль”. Мы делали спектакль в театре, который уже не тот, что был, но еще и не тот, которым должен стать. Попали в тот временной промежуток, когда менялась власть в театре, цеха, люди.

Наверное, сложно было за два с половиной месяца решить и технические, киношные задачи, которых в вашем спектакле избыточно. Камера в закрытом с четырех сторон пространстве добавляет четвертую стену или убирает ее?

Миронова:

— Для меня этот ход оправдан, он не вызывает у меня никакого физического раздражения, потому что я вообще люблю реалистический жанр в кинематографе.

Кроме того, когда у театрального артиста есть возможность показать свой крупный план, хочется сказать огромное спасибо. Это уже другой уровень передачи информации о переживаниях. Если бы у меня были сомнения в целесообразности такого длинного кино, я бы смогла уговорить Андрея сократить его объем.

Все ли получилось как задумывалось?

Жолдак:

— Я выбросил 30 минут, которые мне очень нравились, только из-за того, что на меня Москва давила. Приходится учитывать, где ставлю — в России. В Москве сегодня еще существует несвобода в театре. Я бы никогда не выбросил этого в Берлине или в Хельсинки, куда я сейчас улетаю. Я живу в Берлине, а работаю по всему миру.

Сколько спектаклей в год вы бы ставили, если бы у вас была возможность решать это самому?

Жолдак:

— Больше трех не мог бы. Но, может, хватило бы и одного. Я живу в Берлине, у меня двое детей; по моим подсчетам, чтобы содержать семью, мне надо делать три спектакля в год. Кратность моей жизни на Западе — 120 тысяч евро в год. И мне надо их заработать.

Мария, а вы жалеете о чем-то не вошедшем в спектакль?

Миронова:

— Я ни о чем не жалею. То, что мне важно было, осталось.

Вам было комфортно играть дуэт с совсем молодым актером?

Миронова:

— Да. Тем более что даже у Мериме его герой — абсолютно ведомый. Рома Ладнев, артист „Ленкома”, изначально был приглашен на другую роль. Но волей случая стал Хосе.

Когда приступаете к следующей совместной работе — постановке „Андромахи” в „Ленкоме”?

Жолдак:

— Сложно сказать. Мы ведь начинали разговор с „Русской красавицы” Ерофеева. Я вообще очень люблю Ерофеева. Год назад я сделал очень успешный спектакль в Румынии „Жизнь с идиотом”, названный лучшим спектаклем года. Это мой любимый спектакль. Даже любимее, чем „Федра” и „Кармен”. Но Ерофеев отложился, потому что нет пьесы. Потом была мысль о „Марии Стюарт”. Теперь — „Андромаха”, которая тоже откладывается. Если выбирать между всеми крупным московскими театрами, то мне ближе других „Ленком”. Мне вообще важно, что это Машин дом.

Мария, это вы оказали протекцию режиссеру Жолдаку?

Миронова:

— Никакой протекции не было, просто после „Федры” я поняла, что хочу и дальше работать с Андреем. Познакомила его с Марком Анатольевичем. Вот и вся моя функция.

21.11.2007 / СВЕТЛАНА ПОЛЯКОВА
Материал опубликован в „Газете” № 219 от 21.11.2007г.