Показ постановки с Евгением Мироновым, Елизаветой Боярской и Юлией Пересильд завершил программу XIX-го предъюбилейного фестиваля искусств «Черешневый лес».

14, 15 и 16 сентября художественный руководитель парижского театра «Одеон» Стефан Брауншвейг представил столичной публике свою версию пьесы Чехова. Среди гостей премьерных показов были Ксения Собчак и Константин Богомолов, Светлана Бондарчук, Екатерина Стриженова и Александр Стриженов, Андрей Малахов и Наталья Шкулева, Андрей Макаревич, Леонид Парфенов, Екатерина Андреева, Лариса Рубальская, Михаил Барщевский, Сергей Филин, Сергей Шакуров, Светлана Хоркина, Екатерина Моисеева  другие. 

Новый сезон в Театре Наций начался с русской классики во французском прочтении — «Дяди Вани» в постановке художественного руководителя парижского театра «Одеон». Это первая работа Стефана Брауншвейга в России: во Франции он уже ставил «Чайку», «Трех сестер», «Вишневый сад», каждый раз стремясь отойти от традиций и условностей, связанных с представлением Чехова на сцене. В рамках XIX-го Открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» Брауншвейг показал спектакль, к которому, по его словам, шел почти 30 лет. 

Время, в которое перенесено действие, условно, место тоже, одеты герои по моде наших лет. Реальность, которая, с одной стороны, очень напоминает нашу, с другой, будто существует параллельно. Декорации предельно лаконичны: серый дощатый пол и стены, в центре сцены — круглая купель, около которой собираются, чтобы позагорать и поплавать, обитатели и гости имения. И только оригинальный текст Чехова — главное условие работы, выдвинутое приглашенным режиссером, которое для артистов оказалось самым сложным.

Елизавета Боярская и Юлия Пересильд разделили роль Елены Андреевны — скучающей молодой жены почтенного профессора Серебрякова в исполнении Виктора Вержбицкого. Худрук Театра Наций Евгений Миронов играет разочаровавшегося в жизни деревенского помещика Ивана Войницкого, а Анатолий Белый — талантливого и циничного врача Астрова, который у Брауншвейга становится ключевым персонажем.

«Можно приходить с книгой и сверяться — совпадает все, вплоть до запятых и междометий», — уверяет Юлия Пересильд. Не меняя ни слова из оригинального текста, Брауншвейг складывает сложный пазл из взаимоотношений чеховских персонажей. Режиссер искал баланс между экспрессией, с которой могут играть наши артисты, и строгостью и вдумчивостью, которых требует драматургия Чехова.