Актер и продюсер откровенно поговорил с «КиноРепортером» о своих творческих амбициях и бедах российского кинематографа.
У Александра Новина конец года выдался насыщенным: в прокат вышла драма «Жанна», в которой он выступил как исполнитель одной из главных ролей и продюсер, а на сцене Театра Наций – премьера спектакля «Кто боится Вирджинии Вулф?», главной психологической драмы XX века.
«Жанна» – пьеса камерная, с большим кино не вяжется…
— Если говорить про спектакль в Театре Наций, то его играли на малой сцене только поначалу. После первого сезона «Жанну» перенесли на большую сцену и играли еще 8 лет при постоянных аншлагах. За это время стало ясно, что это очень кинематографичная история, но сделать кино было не так просто, потому что пьеса и киносценарий – совершенно разные вещи.
В кино эта история тоже перестала быть камерной?
— Это, конечно, не эпическая сага, но и не «Веревка» Альфреда Хичкока. Некоторую часть этой истории составляют флешбэки главной героини – ее воспоминания о 1990-х.
Какие еще потребовались изменения? Кроме вас, кажется, и актеры все другие.
— Да, главную героиню играет Ксения Раппопорт, место Андрея Фомина занял Евгений Миронов, появилась Таисия Вилкова.
То, что вы все реплики помните наизусть, помогло на съемках?
— Ну это же совершенно другое! Многие сцены из фильма были и в пьесе, но игрались-то они по-другому, поскольку у Константина Статского свое режиссерское решение – он же не театральный постановщик. Кстати, надо отдать ему должное, спектакль он видел несколько раз. На мой взгляд, большая беда нашего кинематографа в том, что продюсеры, режиссеры и кастинг-директоры совсем не ходят в театры, не следят за работой артистов. Увидели кого-то в двух-трех сериалах и начинают его использовать везде – пока не надоест публике окончательно.
Что сложнее для артиста – участвовать в камерной постановке или играть в «густонаселенном» спектакле?
— Для артиста на сцене самое сложное – молчать. Если ты во время чужого монолога или реплики просто ждешь своей очереди, то надо из профессии уходить. А бывает так, что артист присутствует на сцене во время чужого диалога, а зрители смотрят только на него – это совсем другое дело. Не так важно сколько людей на сцене: в спектакле «Игра» нас двое – я и Виктор Вержбицкий, в «Кто боится Вирджинии Вулф?» нас четверо, а в «Стилягах» – нас двадцать пять человек. Но ответственность везде одинаковая, вне зависимости от того сколько партнеров на сцене – надо все по-настоящему проживать.
«Жанну» уже показали на нескольких фестивалях. Кино зрительское получилось или для жюри?
— Я сужу по ММКФ или Тихоокеанскому фестивалю во Владивостоке, где мы, кстати, получили приз зрительских симпатий – 87% посетителей смотра проголосовали за «Жанну». По-моему, чем больше зрителей узнают про ту или иную отечественную картину, тем лучше. Послушайте, у нас был прекраснейший кинематограф в СССР. Я очень люблю старое советское кино – есть в нем что-то такое настоящее, чего сейчас сильно не хватает. Иногда смотришь наши новые фильмы и хочется спросить у режиссера: «Ты что, не знаешь, как работали Герасимов, Рязанов, Бондарчук? Я не говорю, что нужно подражать Тарковскому или Данелии, но разве не хочется хотя бы попробовать дотянуться? Кстати, Эдвард Олби, написавший «Кто боится Вирджинии Вулф?», не скрывал, что подражал Антону Чехову. Но при этом он – величайший драматург.
Изоляция российской культуры может нанести вред? Бойкот фильмов, музыки?
— Warner Bros. и Paramount откажутся присылать нам свое кино? Да и не надо! У нас очень талантливая страна, в которой живут очень талантливые люди. Мы в космос первые полетели, мы много чего сделали первыми. Не будет зарубежных драматургов, значит, будем наших авторов ставить. Да, безусловно, хочется работать с разными авторами, но и то, что есть, – прекрасно.
«Жанна» и «Кто боится Вирджинии Вулф?» – это известные театральные постановки, которые обрели жизнь на экране. Зрители сравнивают?
— В Театре наций есть постановка «Игра» по пьесе Энтони Шаффера. И есть два фильма – 1972 года с великим Лоуренсом Оливье и молодым Майклом Кейном, и 2007 года – с Джудом Лоу и тем же Майклом Кейном, который уже играет другую роль. И к нам на спектакль приходят зрители, которые видели оба фильма, но все равно увлечены происходящим, потому что у нас сделано по-другому.
В театре вас можно чаще увидеть, чем в кино, хотя у вас есть продюсерская компания…
— Это не потому, что я так занят в театре. Я когда-то сказал: «Не хотите меня снимать, я буду снимать себя сам». Сейчас мы в студии разрабатываем несколько проектов с потрясающими, на мой взгляд, сценариями.
Мы в журнале еще в 2016 году писали про съемки фантастического фильма «Икария». Зрители его увидят?
— Не знаю, скорее всего, нет. Люди, которые работали тогда, сейчас к студии отношения не имеют. Снималось все на Мальте, актеры выросли. Да и потом, кому эти пересъемки нужны – не то время, да и не тот материал уже.
Продюсерские обязанности много времени отнимают?
— Сейчас у меня репетиции, выпуск спектакля, я погружен полностью в работу, но все время на связи с коллегами – в данный момент наша мини-группа находится на Дальнем Востоке. Будем снимать фильм «Арсеньев» про открывателя Дальнего Востока. К сожалению, не все знают, что это был за величайший человек. А еще комикс «УГРО. Враг у ворот» о событиях 1941 года. Но это не значит, что зеленый Халк будет сражаться с немецкими захватчиками, речь идет о более современных технологиях.
Да уж, на будущий год у вас большие планы! Нет страха что-то упустить?
— Страшно должно быть, если сидишь на завалинке и не знаешь, чем заняться. Надо делать свое дело и относиться к нему честно. Страха нет. Стараюсь все планировать.