С 20 по 22 ноября в Екатеринбурге прошли гастроли московского Государственного «Театра Наций». На сцене Свердловского театра драмы артисты показывали зрителю три спектакля, представляющие различные направления деятельности одного из лучших театров России: «Фрекен Жюли», «Укрощение строптивой» и «Бросить легко».

Художественный руководитель Театра Наций, народный артист России Евгений Миронов поделился своими впечатлениями о спектаклях и рассказал, почему же стоит бояться зависимостей и в чем идиотизм запрета курения и мата на экране.

— Два года назад у нас стала изучаться новая ниша — документальный театр. В Екатеринбург мы привезли очень важный социальный спектакль. И для вашего города он особенный, ведь у вас мэр Евгений Ройзман, его в обязательном порядке пригласили на показ.

Я говорю про спектакль «Бросить легко!» Прямо на сцене ребята, которые проходят реабилитацию от наркотической зависимости, делятся своей болью, своими реальными историями. В спектакле принимают участие всего два профессиональных артиста. В нашем театре спектакль показывается 1,5 сезона. И он работает как терапия и реабилитация.

Я пережил шок, когда сам впервые побывал на этом спектакле.

История его создания такова. Как-то ко мне в театр приехали ребята из реабилитационного центра. Я вышел к ним после спектакля, думал, что мы немного пообщаемся, так как очень устал. Но они стали рассказывать о себе, я задавал вопросы и был поражен. Ребята молодые, по 20−25 лет, многие на наркотиках по 10 лет сидят, кто как начал, а остановиться всегда очень сложно. И все ребята они в одинаковом положении — те, кто 2 года назад завязал, и те, кто месяц. Сорваться очень легко. Вот была премьера в Москве, и у одного из ребят, игравших в спектакле, родился сын. В итоге он прямо перед премьерой сорвался.

Так что из этой встречи и родилась идея создать такой спектакль, рассказать и показать людям. Историй очень много. И все они — настоящие.

А вообще спектакль не столько о наркотиках, сколько о зависимости. У нас она всех есть. Это вещи, на которые мы постоянно подсаживаемся. После просмотра спектакля я сам осознал свою зависимость. Какую — не скажу!

— Вы считаете, эту тему нужно раскрывать в театре? Для широкой публики?

— Нужно обязательно. Также надо брать и другие остросоциальные темы. Мы стали сотрудничать с центром слепоглухих под Москвой. Представляете, такие люди не видят и не слышат. К ним отношение в обществе — как к растениям. А среди них есть очень умные — например, я познакомился с одним профессором и тремя кандидатами наук. И вместе с Егором Бероевым и Ингеборгой Дапкунайте мы сыграли перфоманс вместе с самими пациентами центра слепоглухих.

— Какие еще спектакли вы привезли в Екатеринбург?

— Еще будет «Фрекен Жюли» шведского драматурга Августа Стриндберга. Там Чулпан Хаматова играет дочку богатого человека, я играю водителя, она в меня влюбляется, также с нами работает и выпускница вашего Театрального Лена Горина. Я ее увидел в центре Мейерхольда и понял — это Талант. Спектакль поставлен режиссером Томасом Остермайером. Это настоящее исследование психологии. Он максимально адаптирован для России. Это пьеса о современном потерянном молодом поколении.

Также представим «Укрощение строптивой», классика по Шекспиру. Спектакль-эксперимент, разговор с классиком на тему любви. Все начинается в военной части. Та самая «строптивая», ее играет Чулпан, — это дочка главного начальника. И ее выдают замуж. Муж прививает ей покорность и любовь, разными способами, в том числе и жестокими. Вообще было сложно, потому что нет ни одного точного перевода пьесы на русский язык, все либо слишком художественные, либо дословные. В итоге мы позвали Дмитрия Быкова, и некоторые сцены он перевел заново, с пониманием Шекспира и тонкостей языка и юмора.

— Над чем новым сейчас работает театр?

— Режиссер Роберт Вильсон ставит спектакль по сказкам Пушкина. Я увидел его как-то и был поражен. Это совершенно другой способ существования артиста. Все мы стали сектантами, когда начали этим заниматься. Сейчас над спектаклем работает около 20 человек, прописывают всех будущих персонажей. А я буду рассказчиком. В общем, пока точно ничего не могу сказать, но это будет настоящее шоу.

— Говорят, вы не только артист, но и спокойно играете на музыкальных инструментах?

— Когда-то я окончил музыкальную школу по классу аккордеона. Как мне сказала мама на мою просьбу заниматься на пианино: «Женя, ты всегда кусок хлеба с аккордеоном заработаешь, куда тебе это пианино». Я вот не представляю, где и как мне это поможет, на улицу играть что ли пойду… Эх, растянись гармошка!

Но, конечно, знание нотной грамоты мне очень помогает, во многих спектаклях играю на музыкальных инструментах: в «Головлевых» на органе, в «Фигаро» на фортепиано.

— Вы принимали участие во всемирном флешмобе по обливанию холодной водой. Вы не считаете, что это слишком «показушно»?

— Да, я принял вызов Чулпан Хаматовой и облился ледяной водой в рамках Ice Bucket Challenge, деньги от участия были перечислены в благотворительный фонд «Артист», соучредителем которого я являюсь. Пусть показушный, но он работает. Сколько человек в нем участие приняли уже! А вообще для меня нет никаких преград, чтобы привлечь внимание к благотворительности, кроме этических, конечно.

В Великобритании проходила акция «Красные носы» — там во время спектакля или после него актеры выбегали в зал с красными носами и собирали со зрителей деньги. Мы переняли. И на спектакле «Рассказы Шукшина» вместе Чулпан и другими вылетели к зрителям с криками, с воплями, все были ошарашены! Но сколько-то денег мы собрали. Не считаю это зазорным.

Наш фонд создан, чтобы поддерживать пожилых артистов, которые никак не защищены. Их фильмы постоянно показывают по телевизору, а они вынуждены прозябать дома в нищете.

Мы не ходим по проститутским притонам, мы просто торгуем свои талантом, это нормально.

— Как вы относитесь к использованию ненормативной лексики на экране и на сцене?

— Вообще закон это запрещает. Но я считаю, что эта проблема просто высосана из пальца. У Шукшина в рассказе есть очень точная фраза. На вопрос мужу, сколько стоят сапожки жены, он отвечает: «!!!». И по-другому тут никак не скажешь. Если матерное слово уместно, то ничего, кроме аплодисментов, оно вызвать не может.

Законодатели называют это защитой поколений. Не вижу смысла, защищайте их на улице, в подворотнях, а не в театре.

Или вот курить стало в кадре нельзя. Глупость полнейшая. А если мой герой хочет просто накуриться перед смертью? Состояние вот у него такое.

Или возьмем доктора Ватсона и Шерлока Холмса. Им не курить или прикрываться что ли, когда курят?

Я не против морали общества. Театр предназначен нести светлое и доброе. Инициативы ведь сверху хорошие поступают. Но пока они доходят до общества, до пятой-десятой ступени — превращаются в идиотизм, маразм просто. И ведь мы потом сами прикидываемся, лицемерим, а где б найти уголок, чтобы покурить, чтобы не увидели, даже сами чиновники, превращаемся в общество дебилов. Ух, что-то я разошелся, давайте о хорошем…

— У Екатеринбурга недавно был исторический день рождения, 291 год исполнилось. Можете что-нибудь пожелать нашим жителям?

— Для меня Екатеринбург очень важный город, с «Театром Наций» приезжаем сюда уже во второй раз. До этого неоднократно выступал здесь: с «Гамлетом», «Борисом Годуновым» и другими спектаклями. Здесь хороший зритель.

А вообще Екатеринбург — тот город, где я стал артистом кино, участвовал в съемках своего первого фильма «Перед рассветом» (в 1989 году). У меня есть два важных города — родной Саратов и Екатеринбург, самые любимые в стране.

Поздравляю с Днем рождения Екатеринбург и его горожан. Здоровья, терпения, удачи всем. А с другой стороны — пусть потерпеть до последнего, но потом уже и что-то делать!