Евгений Миронов сыграл сумасшедшего.

Заявление, что Робер Лепаж будет ставить в Москве спектакль, само по себе сенсация. Когда же было объявлено, что играть будет Евгений Миронов, премьеры стали ждать даже те, кто не в курсе, кто такой Лепаж, да и сюжет шекспировской трагедии помнят плохо. Шутка ли, первый актер страны в роли Гамлета! А заодно — Гертруды, Горацио, Клавдия, Офелии, Призрака, Полония и далее по списку. Восхищает одна только идея. Но то, что в итоге случилось на сцене Театра Наций превзошло все мыслимые ожидания. Обжигающая красота технически совершенной постановки вкупе с актерским подвигом, который совершил Миронов, — это даже не театр. Это переворот сознания и впечатление на всю жизнь.

В постановке театрального кудесника Лепажа поражает абсолютно всё. Сначала визуальная составляющая. Над сценой, задник которой представляет собой звездное небо, вращается гигантский куб. Он разомкнут — отсутствующие три его стороны открывают публике место действия. Ничтожно маленькое пространство, в котором в течение 135 минут Евгения Миронов правдоподобно сходит с ума. Да-да, Гамлет у Лепажа — сумасшедший, запертый в комнате, выложенной кафелем. Комната как символ сознания , выйти за пределы которого Гамлету-Миронову не дано. И целой планеты заблуждений, с которой не дано сойти человечеству. Какая, казалось бы, простая идея, но какой новой она здесь кажется.

Постепенно комната эта меняется до неузнаваемости. С помощью проекций превращается то в спальню, то в библиотеку, даже в зал видеонаблюдений и подводный космос (в такой погружается Офелия). Миронов, будто подчиняясь воле фантастических декораций, перевоплощается поочередно во всех действующих лиц шекспировской трагедии. Бог знает как, но ему удается мгновенно менять не только внешность, но и пластику, мимику, жесты. Секунду назад он еще нервный Гамлет, а сейчас — манерная Гертруда в черном парике и темных очках времен апогея диско-культуры. Или солдафон Клавдий, или наивная жеманница Офелия, или гротескный кгбэшник Полоний в пузом и страстью к прослушке.

Костюмы в спектакле намеренно «путают» эпохи. Герои ведь живут только в воображении Гамлета, а значит аутентичность их нарядов не важна. Важнее вневременные грехи, которые герои символизируют.

Гамлетовские страсти Миронов играет так, будто сдирает с себя кожу — каждой клеточкой, буквально нервными окончаниями. Немыслимый его труд на сцене очевиден. То, что он делает с собой — просто фантастика. Тем более невероятным кажется следование сюжету. Никаких вставных номеров здесь нет (разве что программка объясняет значения таких понятий, как гравитация, число бога или объективное существование). И все же тот факт, что шекспировский «Гамлет» — это какой-то тайный шифр, код для разгадки человеческого подсознания или даже человеческой жизни как таковой, непреложен. Лепаж делает шекспировский замысел зримым, — он буквально препарирует сумасшествие. Перед нами — жизнь сильной души, запутавшейся в вечных вопросах и сиюминутных сомнениях. Ловушки этой жизни. Наконец, космическая бездна небытия, смертельный мрак и ужас равнодушия. Заканчивается спектакль Лепажа точно так же, как и начался. Миронов в смирительной рубашке с отсутствующим взглядом сидит на полу белой квадратной комнаты... «Дальнейшее— молчание...». Добавить нечего. Театр Наций, браво!