— Ольга, долгое время кино не баловало вас. Но в последние годы вы все же стали появляться на экране. Кино для вас настолько же интересно, как и театр?
— Да, я очень люблю сниматься! Но не бросаюсь „во все тяжкие”, очень избирательно отношусь к выбору ролей. Слава богу, могу отказываться, если мне
— Какие роли в кино вы считаете наиболее значительными?
— Мне кажется, что такой стала роль в короткометражном фильме Анны Фенченко „Сватовство”. Снимали картину девять дней в сказочных поленовских местах на Оке. Моим партнером был замечательный человек и актер Петя Зайченко, с которым мы очень дружили. За эту роль я получила похвалу даже от Кшиштофа Занусси. Очень рада была сниматься у Андрея Эшпая и в „Детях Арбата”, и в „Многоточии”. Мне в последнее время мало что нравится в кино, но этот фильм очень близок. Кстати, в нем снималась и моя дочь Маша. А в новом фильме Эшпая „Событие” она сыграла главную героиню в детстве (которую играет Чулпан Хаматова). Я там же сыграла мистическую фигуру поющей няни. Совсем другая роль была в „Казусе Кукоцкого” Юрия Грымова: в паре с Алексеем Жарковым мы сыграли
— Как работалось со Звягинцевым?
— Здорово! Место он выбрал фантастическое в Молдавии. Отмечу, что быт и „гримвагены” обеспечил
— Жница, баба с ужом, няня — роли в основном деревенские. Не боитесь, что это амплуа к вам прилипнет навсегда?
— Да ничего я не боюсь. Еще не наигралась деревенских баб, которых очень люблю.
— Можно сказать, что вы и ваши роли — это всегда театр в театре. Откуда это в вас?
— У меня есть моноспектакль, который называется „Монолог немедийного лица”. Там я рассказываю, как это все у меня начиналось, про актерское детство. Я с ранних лет была уверена, что мое назначение — веселить людей, поэтому надувала щеки, выворачивала нос, везде, где только можно пела. И помню, что самооценка у меня была явно не заниженная, я хорошо к себе относилась, очень себя любила. Мне хотелось славы. В три года, отдыхая в Судаке, умоляла маму, чтобы она меня потеряла для того, чтобы по пляжу объявили, что потерялась девочка Оля Лапшина. А в первый раз вышла на сцену в ДК им. Русакова, где занималась в студии, которой руководил Яков Клебанов. Потом в течение пяти лет поступала в театральные вузы. Не поступив, пошла работать в театр „На досках” к Сергею Кургиняну, играла там практически во всех спектаклях. Потом все же поступила в ГИТИС на заочный курс Галины Волчек.
— Но этим, как мне кажется, ваши интересы не ограничились?
— Да, я в то время занималась фольклором. Ездила в экспедиции за песнями на байдарках. Руководителем этих экспедиций был Сергей Старостин, с которым теперь ведем совместное хозяйство и воспитываем двоих наших прекрасных детей. Тогда еще работала с Театром „Тембр” Ники Косенковой, мы пробовали различные методики, связанные с движением и голосом. Потом стала ездить в Польшу на модные в то время „лесные театральные лаборатории”. Туда приглашали людей со всего света, владеющих разными школами. В том числе были люди от Гротовского, из Франции — Театр „Де Фет”, в международной труппе которого я потом работала. В течение пяти лет я шастала на эти польские лаборатории, научилась свободно говорить
— Был ли в вашей творческой жизни режиссер, которого вы могли бы назвать своим?
— После ухода из Театра „На досках” я не могла найти никого, равного Сергею Кургиняну. С ним сравниться могли, пожалуй, только Гротовский или Брук. На спектакль первого я
— Вспоминалась ли эта роль в работе над „Семерыми святыми из деревни Брюхо”?
— Наверное, это рифмовалось. Прежде всего потому, что это есть во мне самой. Играть такие роли страшно и сложно:
— Вы производите впечатление человека спокойного и даже умиротворенного. Поэтому, вспоминая вашу
— Мой монолог, наверное, производит мощное впечатление, но в этом виновата, прежде всего, трагедия Расина и мое умение работать голосом. Если бы его еще не терять после таких нагрузок.
— Со стороны кажется, что Жолдак немного не от мира сего. А изнутри?
— Да он - чудик. Но я люблю таких. Хотя он бывал не прав, и я находила в себе смелость ему на это указывать.
— Вы с равным блеском играете и в традиционном, и в авангардном театре, умеете сочетать в себе психологию и формализм. В чем секрет?
— Не знаю, не мне судить об этом. Но могу сказать, что и то и другое я делаю с любовью. Сейчас у меня нет ни одного спектакля, которого бы я стыдилась. Такие я исключила из репертуара. Но не буду их называть, не хочу никого обижать.
— Иногда идеологи так называемой „новой драмы” противопоставляют себя и свое искусство традиционному русскому психологическому театру. Если бы вопрос был поставлен ребром: выбирайте тот или этот театр, что бы вы ответили?
— Не знаю, это зависит от режиссера и партнеров. А театр может быть любой, главное, чтобы он не был скучным, чтобы он был живым, а не мертвым. Притом что меня считают звездой „новой драмы”, для меня очень дорогого стоит работа с текстом Островского в Театре Станиславского. В „новой драме” приветствую позитив, да и материться на сцене тоже надоело.
— Стала ли роль в вашем новом спектакле „Куба — любовь моя” для вас такой же интересной, как все прочие, о которых мы говорили?
— Эта моя роль не похожа ни на какие другие прежде всего тем, что, выходя на сцену, я говорю: „Я, Ольга Лапшина, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации. ..” Кроме того, для роли в этом спектакле я научилась играть на аккордеоне и теперь делаю это новое для меня дело с удовольствием. Этой ролью я избываю мое пионерское детство. И делаю небольшой подарок своему поколению.
— Вспоминая детство, вы говорили, что очень хорошо относились к себе. Как вы думаете, актер должен любить себя или все же ему следует растворяться в профессии, в ролях?
— Я считаю, что не только актер, но и каждый человек обязан любить себя. Не любить себя — это очень опасное чувство. Я и детей учу жить так, чтобы им было за что себя любить.
— Они уже довольно часто появляются на сцене и на экране. Стало быть, у них все решено?
— Нет, не думаю. Если раньше я считала, что дочка обязательно будет актрисой, то сейчас не уверена. Она обладает многими талантами — рисует, учится играть на скрипке, поет, сочиняет стихи и музыку, рукодельничает. Честно скажу, мне бы хотелось, чтобы она стала актрисой, потому что сама люблю эту профессию, а Маша обладает всеми необходимыми качествами. А сынок у нас другой: романтик, мечтатель, писатель. Талантливый, ранимый и очень добрый