Такой передовой театр, как Театр наций, должен, конечно, приветствовать новые формы — особенно теперь, когда перестал арендовать чужие площадки и окончательно перебрался в наконец-то отреставрированный театр Корша в Петровском переулке.

А главные у нас специалисты по новым формам — это, конечно, петербургский режиссер Андрей Могучий и „русский инженерный театр АХЕ”, половину которого составляет художник Максим Исаев. Они и придумали Circo Ambulante — фантасмагорию с политическими намеками, историю Дон Кихотов, свергающих тоталитарный режим на одном маленьком вулканическом острове, где „всегда идут дожди, а иногда ураганы”. Это я уже цитирую вложенный в программку синопсис, подробно описывающий, что мы увидим на сцене, но главным образом, чего не увидим. Это разумно: зачем описывать то, что видно, и показывать то, о чем можно прочитать.

Про устройство острова нужно знать, что на нем расположен городок, а в нем есть градообразующий металлургический завод, но он давно закрыт. Поэтому стратегическим объектом стал мясокомбинат. Он поставляет бычьи яйца, которыми тиран в должности обер-кондуктора поддерживает себя в форме. То, что не съел обер-кондуктор, идет на экспорт. Побочным продуктом — мясом быков — кормят акул (чтобы с острова никто не убежал). Кроме людей по имени Мария, Антон, Давид, Жужа, Циля, Вальтер, Фна и Глория на острове есть несколько должностных лиц (пристав, бармен, шпрехшталмейстер, два санитара), арт-террористы, а также медведи и мухи. Медведи ходят с лозунгами. Из мух, по-хорошему, стоило бы делать слонов, но Исаев и Могучий не стали (жаль). Прекрасная актриса Ольга Лапшина прекрасно говорит по-польски. Один из арт-террористов признается в любви к польскому театру, весной побывавшему в Москве с большой, многих поразившей программой. Исаев и Могучий неистощимы на пародийные аллюзии: начнешь перечислять, никакой рецензии не хватит. Чувствуется, что формат спектакля для публики досадно ограничивает их фантазию. Они придумали целый мир, но рассказать о нем что-нибудь связное за два с половиной часа — дело архисложное.

Поэтому понимать, что происходит на сцене в каждый конкретный момент, не обязательно. Ездят туда-сюда муляжи освежеванных туш (в виде пальто) и трубы металлургического завода. В трубах открываются разные дверцы и ругается лысый обер-кондуктор (Александр Строев). Над его головой красиво летает надувная радиоуправляемая акула (хочется купить такую же). Санитары в морге делают из мертвых людей условно живых. Кульминационные события нарисованы на картоне в стилистике не то комикса, не то лубка. Герои произносят в разной степени удивительные монологи о своей несчастной судьбе и задаются вопросами, живы они или умерли. Об их взаимоотношениях авторы знают, но не рассказывают. Понятно только, что у бывшей циркачки Марии (Лия Ахеджакова) есть парализованный муж Антон (Альберт Филозов), планирующий уничтожить обер-кондуктора, и квартира, на которую претендует недобрый карлик (Алексей Ингелевич). Шпрехшталмейстер (Юрий Шерстнев или Юрис Лауциньш) сокрушается, что все на острове ненастоящее: и цирк, и клоуны, и даже публика в зале.

Публика в зале задумывается и пытается понять, настоящая она или нет, спит или, напротив, пробуждается от социальной апатии. А если пробуждается, то почему на сцене нет „Фейсбука”?

Андрей Могучий говорит, что замысел спектакля возник оттого, что он увидел Лию Ахеджакову Дон Кихотом. Это очень трогательная картинка. В финале маленькая пламенная Ахеджакова в латах произносит монолог о том, что смерть Кащея известно где, поэтому надо ему известно что отрезать (или раздавить). Тут возникает нелепое подозрение, что весь остальной антураж придуман для того, чтобы спрятать эту революционную речь в фантастическое яйцо, яйцо в зайца, зайца в селезня, а то получится смело, но не художественно.

Получается художественно.

И даже как-то приятно меланхолично.

Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, — словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, вышли, чтобы выразить решительный протест против антинародного режима.