Режиссерская лаборатория – одна из распространенных форм сотрудничества театров с молодыми постановщиками и драматургами. Лаборатории проводят как крупные столичные коллективы, так и небольшие провинциальные труппы, имея, как правило, сверхзадачей расширение репертуарных рамок и открытие новых имен.

Выездные лаборатории, которые Театр Наций проводит в рамках программы по поддержке театров малых городов России, несколько отличаются от аналогичных проектов, ибо ориентированы не столько на результат, сколько на процесс. Конечно же, театры, открывшие свои двери для эксперимента, и режиссеры, призванные за несколько дней подготовить эскиз спектакля, надеются на то, что их сотрудничество окажется успешным, а афиша театра обогатится новыми названиями. И все же главное здесь – репетиции и сопутствующий им профессиональный тренинг, поскольку проект Театра Наций включает в себя мастер-классы по специальным дисциплинам. И эта стихия добровольного ученичества создает особую атмосферу профессионального братства и обмена энергией.

Именно такой празднично-деловой настрой царил в Новороссийском театре имени В.П.Амербекяна, где проходила очередная лаборатория. Любимый городом коллектив недавно приобрел статус муниципального, а до того носил звание народного театра. Если же воспринимать дух любительства как особую увлеченность своим делом, то, по счастью, новое “гражданское состояние” его не выветрило. В труппе – люди разных профессий. Часть из них продолжает днем учить и лечить, а вечером выходит на сцену, не видя в этом противоречия. Хочешь не хочешь, а вспоминаешь сакраментальную фразу героя Евгения Евстигнеева из фильма “Берегись автомобиля” – насколько бы лучше играла Ермолова, если бы по утрам стояла у шлифовального станка. Трудно сказать, играли бы новороссийские артисты лучше или хуже, проводи они весь день в театре, но не оценить их способность ежевечерне переключаться на лицедейство нельзя, как и их стремление к совершенствованию. Так что режиссерско-педагогическому десанту здесь были искренне рады. И на занятия по сценической речи и сценическому движению столичных педагогов Марины Гарсия и Андрея Ураева спешили с не меньшим энтузиазмом, чем на репетиции.

Что касается режиссеров, то их приехало трое: Михаил Заец – главный режиссер Молодежного театра Ростова-на-Дону; Георгий Цнобиладзе – выпускник Санкт-Петербургской академии театрального искусства (мастерская Льва Додина); Вячеслав Тыщук – выпускник ГИТИСа, ученик Марка Захарова, номинант “Золотой Маски”.

На долю Михаила Заеца выпала пьеса словенского писателя, поэта, драматурга и режиссера Винко Модерндорфера с красноречивым названием “Чудный день, чтобы сдохнуть”. Главная героиня (Мать) – еще не старая, но потрепанная жизнью бунтарка, все еще живущая в пост-угаре своей рок-панковой юности, не стесняется в выражениях, тем паче, что единственный источник ее доходов – секс по телефону. Режиссер сократил профессиональные разговоры труженицы невидимого фронта с клиентами, а также подчистил ее речь, изъяв нецензурные выражения, что, впрочем, не внесло существенных изменений в характер героини и не упростило ее взаимоотношений с Дочерью, пришедшей сообщить о смерти своего отца. В центре пьесы – длинные и мучительные выяснения отношений двух женщин, крутизной перепадов напоминающие американские горки. Мать не хочет вспоминать о бывшем муже, которого, как выясняется, она посадила в тюрьму, а дочь с маниакальным упорством возвращает ее к неприятной теме. Режиссер убрал также жесткий рассказ героини о том, как ее супруг подвергался в камере постоянному сексуальному насилию, разрушившему его и личностно, и физически. Надо признать, что это купирование в какой-то мере ослабило мотивировки странного поведения Матери. Тем не менее, сценический поединок матери и дочери (актрисы Виктория Десятова и Елена Вербицкая) состоялся. В финале их диалога даже зазвучали оптимистические ноты и затеплилась надежда: эти женщины – на пути к пониманию друг друга.Сцена из эскиза спектакля “Мамочки”. Фото предоставлено театром

Эскиз Цнобиладзе по пьесе молодого драматурга, ученицы Николая Коляды, Светланы Баженовой “Как Зоя гусей кормила” также посвящен делам внутрисемейным. В данном случае предметом изучения становятся отношения деспотичной матери и находящегося под ее пятой сына-холостяка. Стоящая на краю могилы столетняя Зоя Марковна, чьей смерти со дня на день ожидает сын, несмотря на физическую немощь, полна сил и желания вмешаться в жизнь своего великовозрастного отпрыска, если он посмеет проявить хоть малейший интерес к какой-нибудь женщине. И вот, дабы скрасить сиротство товарища, бывший сокурсник Владимира, предполагавший, что матушка последнего уже отошла в мир иной, привозит бойкую девушку из деревни. Жанр этого эскиза легко определить как трагифарс, в нем столько же смешного, сколько и страшненького. Именно таким словом можно охарактеризовать взаимоотношения Зои Марковны с окружающими: и с приезжей девушкой, и с любимым сынком. Георгий Цнобиладзе нашел верную интонацию, наметил точный, ироничный рисунок роли для каждого персонажа: непредсказуемой и изобретательной в своем тиранстве Зои Марковны (Марина Лычкова), спокойно-замкнутого на грани аутизма Владимира (Вячеслав Сизиков), его напористого приятеля Плоткина (Евгений Архипов), грубоватой, но привлекательной в своей почти животной органике и простодушии Жени (яркая работа Татьяны Шариаздановой). У каждого из героев – своя логика, своя правда и определенное обаяние, что придало этой тяжелой семейной истории легкое дыхание.

Но, пожалуй, самая сложная задача выпала на долю Вячеслава Тыщука, работавшего над эскизом по пьесе еще одного ученика Николая Коляды, уральского драматурга Владимира Зуева. Его пьеса “Мамочки” – о матерях, разыскивающих пропавших на войне сыновей. Кто-то из женщин верит в то, что ее мальчик жив, кто-то – уже нет, но надеется найти и захоронить останки, кто-то почти осознанно готов подорваться на минном поле и поскорее воссоединиться с сыном. В диалогах женщин, составляющих основу пьесы, есть и забавные моменты, как и в беседах погибших сыновей, которые из могил, а не с небес, наблюдают за матерями. Кстати, именно они, уже достигшие конечной точки путешествия под названием жизнь, трезво относятся к собственной гибели, спокойно пересматривая земное прошлое. В пьесе нет указаний на то, что это за война, а у некоторых героев условные имена – Младшенькая, Старшенькая, Первый, Второй, Третий.

Матерей Вячеслав Тыщук одел в строгие прямого покроя пальто и скромные некокетливые шляпы с маленькими полями. Такие могли носить женщины времен Второй мировой войны, в том числе и немецкие. И эта внешняя строгость задала сдержанный тон сценического существования исполнительниц, уводящего переживания внутрь, без стона и плача, что вполне соответствует притчевости истории. Переходу героев в мир иной режиссер также нашел выразительное решение, предпослав действию красивый пролог. Погибшие юноши в строгих темных костюмах по одному выходят на сцену. Медленно и осторожно снимают одежду, оставаясь в белом нижнем белье. Как люди, собирающиеся войти в незнакомую воду, осторожно пробуют ее ногой, робко ступают на расстеленную вдоль задника красную дорожку, шаг за шагом обретая уверенность. Этот путь потом пройдут и другие персонажи спектакля. Свой эскиз (хотя все три работы вполне можно назвать спектаклями) Тыщук поставил об ужасных последствиях любой войны, жертвами которой становятся не только убитые парни, но и их матери, чьи души найдут успокоение, лишь встретившись со своими сыновьями на небесах.

Из числа предложенных пьес театр выбрал именно эти три, сильно отличающиеся от его привычного репертуара. И не ошибся. Команда постановщиков оказалась достаточно крепкой и гибкой, дабы совладать со своеобразием современной драматургии и корректно вписать ее в контекст новороссийской театральной жизни.