В Театре наций прошла премьера спектакля „Вместо моей мечты”. ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА сочла название констатацией факта.
„Вместо моей мечты” — вторая российская работа балетмейстерского дуэта Дина Хусейн-Анна Абалихина. Специалистки по contemporary dance, два года изучавшие современный танец в Голландии и год отработавшие в известной компании Ицхака Галили, засветились на московской карте в прошлом году спектаклем „Мухи”. Эта мрачная история о неудавшемся суициде, беспросветном одиночестве и однополой любви грешила режиссерскими просчетами, но была исполнена с таким отважным мастерством, что дебютанток с ходу выдвинули на „Золотую маску”. И хотя награды новобранцы не получили, стало очевидно, что ряды нашего полусамодеятельного contemporary пополнились профессионалками. Начинающих авторов даже пригласили в „Мастерские” Большого в надежде, что „современники” смогут промыть мозги безнадежным „классикам”. Ожидания, правда, не оправдались: справиться с чужим материалом девушки не смогли.
Проповедницам национального современного танца, покинувшим голландский рай ради самовыражения в отечестве, поневоле приходится рассчитывать только на себя — никто из их коллег пока не способен сравняться с ними в технике. В своей новой работе девушки явно постарались избежать самоповторов: в отличие от „Мух”, закопавшихся в фобиях и комплексах, спектакль „Вместо моей мечты” воспарил в легковесных фантазиях. Один из пионеров российского contemporary dance, Андрей Андрианов, написал для девушек программно зашифрованный текст, в котором поэтическое „стадо бегущих налево рогатых ежей” соседствовало с натурализмом монолога уборщицы. В качестве идеологического подспорья в спектакль включен подслеповатый видеофильм, в котором виртуальные Дина и Анна протискиваются по тощеньким нервам жизни, выходя невредимыми из пастей, ушей, глаз рисованных монстров, из глоток захлопывающихся сундуков и ридикюлей (впрочем, за достойный психоанализа гендерный визуальный ряд отвечает автор фильма Patrick K. -H. ).
Вот эта романтическая невнятность мысли, характерная для наших маргиналов, и развалила спектакль, одолев западное мастерство артисток-хореографинь. Он распался на статичный коллаж более или менее удачных номеров, варьирующих тему, очевидную с самого начала,- мечты спасают от бескрылости жизни. Метафорой и главным атрибутом спектакля стали воздушные шары с привязанными к ним грузиками.
Танцовщицы отрабатывают этот образ по полной программе — так, как их учили в классе импровизации. Шары вплывают под подолы их длинных платьев, символизируя „беременность” артисток своими фантазиями. Платок с шарами, накинутый на лицо девушки, кружит ее голову и уносит в заоблачные дали. С помощью шаров, прикрепленных к попкам и накрытых платьями, получаются добродушные привидения — танцовщицы, согнувшись пополам, шагая пятками вперед и жестикулируя руками, заведенными за колени, разыгрывают юмористическую сценку между двумя карликовыми Касперами. Лишенной шаров девушке остается только мести пол своими волосами, не поднимаясь с колен и тупо ворча „ходют тут всякие, сорют”. Из колышущихся шариков, притянутых за ниточки к полу, в финале образуется лес фантазий героинь, исчезнувших в темноте закулисья.
Этот ряд сценических этюдов исполнен на „отлично”: хореографини опять продемонстрировали великолепную техническую подготовку, способность к пластическому преображению и умение создавать композиции на заданную тему. Чтобы все эти достоинства превратились в спектакль, не хватает одного — режиссера-постановщика, способного его придумать. Танцовщицы, убежавшие от голландского хореографа Галили ради независимого творчества, похоже, сами это понимают. Иначе не поставили бы диагноз, назвав свое исполнившееся желание так точно — „Вместо моей мечты”.