Спектакль «Камень» рассказывает о судьбе одной немецкой семьи и целого поколения

Пьесы драматурга Мариуса фон Майенбурга, соавтора Томаса Остермайера в известном берлинском театре «Шаубюне ам Ленинер Платц», давно считаются классикой современной немецкой драматургии. У нас творчество Майенбурга пока только начинают изучать. В прошлом сезоне сразу два крупных столичных театра взялись за его произведения: Кирилл Серебренников поставил в «Гоголь-центре» скандального «(М)ученика», а в Театре Наций Филипп Григорьян осуществил постановку пьесы «Камень».

В «Камне» Май­ен­бург об­ра­ща­ет­ся к вполне тра­ди­ци­он­ной для Гер­ма­нии теме ис­куп­ле­ния гре­хов Вто­рой ми­ро­вой войны. Сюжет за­кру­чи­ва­ет­ся во­круг судь­бы одной немец­кой семьи. В пьесе 35 сцен, дей­ствие про­ис­хо­дит в одном и том же доме, но в раз­ные годы: на­чи­ная с 1935 по 1993. Стре­ми­тель­но пе­ре­но­сясь из одной эпохи в дру­гую, зри­тель по фраг­мен­там вос­со­зда­ет ис­то­рию ди­на­стии.

Пьеса на­чи­на­ет­ся с 1993 года. Перед нами – три по­ко­ле­ния жен­щин одной семьи: по­жи­лая фрау Вита (Анна Га­ли­но­ва), ее 40-лет­няя дочь Хай­друн (Ольга Ба­лан­ди­на) и внуч­ка-под­ро­сток Ханна (в ис­пол­не­нии Лизы Ар­за­ма­со­вой в смену с Ана­ста­си­ей Про­ни­ной).

После па­де­ния Бер­лин­ской стены ге­ро­и­ни воз­вра­ща­ют­ся в свой дом в Во­сточ­ной части Гер­ма­нии. Ко­гда-то он при­над­ле­жал ев­рей­ской семье Шварц­ман. Но в 1935 году над стра­ной на­вис­ли на­цист­ские тучи, и муж Виты Вольф­ганг (Ки­рилл Вы­топтов), бу­дучи про­тив­ни­ком фа­шист­ско­го ре­жи­ма и про­сто доб­ро­сер­деч­ным че­ло­ве­ком, помог хо­зя­е­вам дома бе­жать в США. И чуть позже сам стал его вла­дель­цем.

На­по­ми­на­ни­ем об этом бла­го­род­ном по­ступ­ке для семьи Вольф­ган­га слу­жит ка­мень: со­глас­но се­мей­ной ле­ген­де, на­ци­сты, узнав о его по­мо­щи ев­ре­ям, за­бро­са­ли дом кам­ня­ми. Один из них Вите и Хай­друн уда­лось со­хра­нить. Они бе­ре­гут его как ре­лик­вию и перед бег­ством в ФРГ за­ка­пы­ва­ют в саду.

Фи­липп Гри­го­рьян, вы­сту­пив­ший в по­ста­нов­ке ре­жис­се­ром и сце­но­гра­фом, огра­ни­чил­ся ми­ни­маль­ным ко­ли­че­ством де­ко­ра­ций. Пять раз­ных эпох он во­пло­ща­ет на сцене с по­мо­щью пяти иден­тич­ных бу­фе­тов, от­ли­ча­ю­щих­ся разве что цве­том и фак­ту­рой. От­прав­ля­ясь в пу­те­ше­ствие по вол­нам своей па­мя­ти, герои пе­ре­ме­ща­ют­ся от од­но­го бу­фе­та к дру­го­му. В 93-м году на бу­фе­те стоит те­ле­ви­зор, ко­то­рый смот­рит без­за­щит­ная ста­руш­ка Вита в бли­ста­тель­ном ис­пол­не­нии ак­три­сы Анны Га­ли­но­вой. Но про­хо­дит несколь­ко се­кунд – и Вита пе­ре­во­пло­ща­ет­ся в про­жор­ли­вую мо­ло­дую фрау, при­шед­шую к семье Шварц­ман сго­во­рить­ся о цене дома.

Тема войны для Гри­го­рья­на ста­но­вит­ся по­во­дом для раз­го­во­ра со зри­те­ля­ми о про­бле­ме на­след­ствен­ной лжи. Имен­но ложь, по мысли ре­жис­се­ра, яв­ля­ет­ся глав­ным дей­ству­ю­щим лицом «Камня». В конце пьесы ока­зы­ва­ет­ся, что Вольф­ганг был да­ле­ко не ге­ро­ем и ев­ре­ев не спа­сал. А все, что о нем знают Хай­друн и Ханна, – кра­си­вая сказ­ка, вы­ду­ман­ная Витой.

На­след­ствен­ная ложь в виде ле­генд о бес­страш­ном пред­ке, счи­та­ет Гри­го­рьян, при­сут­ству­ет в каж­дой семье. Толь­ко люди об этом за­ча­стую не по­до­зре­ва­ют. О наших пра­пра­де­дах мы знаем толь­ко то, что рас­ска­зы­ва­ли нам мама и папа, а им – их ро­ди­те­ли. Мы верим этой ин­фор­ма­ции и ни­ко­гда не за­ду­мы­ва­ем­ся, на­сколь­ко со­от­вет­ству­ет сво­е­му про­то­ти­пу порт­рет, ко­то­рый мы ри­су­ем в своем со­зна­нии.

Вслед за Май­ен­бур­гом Гри­го­рьян ука­зы­ва­ет на вза­и­мо­за­ви­си­мость между ис­то­ри­ей рода и ис­то­ри­ей дома. Дом, фак­ти­че­ски ото­бран­ный у семьи Шварц­ман, ра­до­сти новым хо­зя­е­вам не при­но­сит. Од­на­ко род­ствен­ни­кам неком­форт­но не толь­ко в доме, но и за его пре­де­ла­ми: между жен­щи­на­ми по­сто­ян­но про­ис­хо­дят ссоры, им неуют­но рядом друг с дру­гом.

Пе­рей­дя от одних вла­дель­цем к дру­гим, дом те­ря­ет свой лоск. Ком­на­та, при­над­ле­жа­щая семье Вольф­ган­га, вы­гля­дит более обы­ден­но, если не ска­зать убого. Дом утра­чи­ва­ет свою по­э­тич­ность уже тогда, когда Вита при его по­куп­ке от­ка­зы­ва­ет­ся от фор­те­пья­но, на ко­то­ром так лю­би­ла иг­рать Киса. И до­ве­ден­ная до от­ча­я­ния фрау Шварц­ман на гла­зах у новой хо­зяй­ки сюр­ре­а­ли­стич­но раз­ру­ба­ет его то­по­ром.

В спек­так­ле эта сцена несет в себе даже более глу­бо­кий смысл, чем в пьесе. Фор­те­пья­но на сцене так и не по­яв­ля­ет­ся. Вме­сто него в доме Виты по­сто­ян­но зву­чит син­те­за­тор, на ко­то­ром пы­та­ет­ся иг­рать Ханна. Этот син­те­за­тор в при­сут­ствии Виты и раз­би­ва­ет об стол Киса. Дом ли­ша­ет­ся му­зы­ки, а ка­мень при­об­ре­та­ет свое на­сто­я­щее зна­че­ние, ста­но­вясь сим­во­лом злого рока.