Марина Неелова сыграла в пьесе Теннесси Уильямса. Пропускать спектакли с Мариной Нееловой — преступление для любого театрала. Эта актриса-мастер нечасто балует поклонников новыми спектаклями. Первая за долгие годы новая роль случилась в прошлом сезоне — Неелова сыграла бодрящуюся Шарлотту из бергмановской «Осенней сонаты». После этой удачи странно было ожидать от нее еще одной премьеры. Тем более неожиданно, что она случилась на сцене неродного ей «Современника», а в Театре Наций. Здесь молодой режиссер Туфан Имамутдинов поставил пьесу мирового репертуара — «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса. Роль эксцентричной маразматички Аманды, которая превратила жизнь собственных детей в ад причитаниями и нравоучениями — роль бенефисная. А в спектакле Имамутдинова еще и возведенная в степень. Неелова с таким бесстрашием осваивает новое для себя амплуа, остается только удивляться. Некогда первая красавица советского кино виртуозно перевоплощается в старуху с дурацкими седыми кудряшками и жутким поведением бывшей светской львицы. Нелепые ужимки, омерзительное жеманство, уродливое кокетство, — вот ее арсенал средств против собственных детей. Но если быть точнее — против их несчастий. Нееловой удалось сыграть Аманду не только страшной эгоисткой, но и любящей матерью. Она много показушничает, без конца что-то тараторит, она неприятна, невыносима. От нее хочется сбежать. Но она, действительно, хочет, чтобы сын и дочь состоялись. Другой вопрос, что ее представления об их счастье сильно разнятся с представлениями сына-поэта (прекрасная работа Евгения Ткачука) и закомплексованной Лауры (Алла Юганова). Первый работает в обувном магазине, тихо сходя с ума и декларируя стихи Джима Мориссона. Вторая протирает коллекцию стеклянных лошадок и даже не думает о каких-то там замужествах. Страшно писать, но в роли Неелова порой перебарщивает с энтузиазмом и эксцентрикой. Иногда артистки так много, что начинает казаться, что на сцене она одна. Для того, чтобы пожилая клуша воевала со своими детьми всеми доступными ей способами, эти самые дети должны что-то из себя представлять. А в этом спектакле и Том, и особенно Лаура не слишком-то ей противятся. Они похожи на бесплотные тени. Возможно, именно потому, что Неелова «перетянула одеяло на себя». В этом спектакле актриса как будто примерила образ Фаины Раневской. Появление на сцене или в кадре последней тоже означало, фигурально выражаясь, что «все остальные герои умерли». Это не хорошо и не плохо. Но все равно жаль — семейную драму сыграть можно только в ансамбле.