Хотя цель у фестиваля, на который были приглашены студенты театральных вузов со всей России, чтобы поближе познакомиться с современным искусством, поучиться на
А вот тут стоп, как раз традиции
Прошу понять правильно, само по себе слово „авангард” — отнюдь не ругательное. И Станиславский, и Вахтангов, и Мейерхольд были подлинными авангардистами, двигавшими русский театр вперед. Не говоря уж о том, что на последнем международном Чеховском фестивале канадский режиссер Робер Лепаж покорил Москву именно авангардными спектаклями.
Но в данном случае организаторы фестиваля исходили из личных взглядов на театральное искусство, отдавая пальму первенства агрессивному авангарду, провоцирующему в человеке самые низменные, по сути, животные инстинкты. Может быть, они, таким образом, хотели обратить внимание молодежи на несовершенство мира, его „раковые опухоли”, требующие немедленного лечения? Тогда непонятно, почему при всей своей любви к западному искусству они не захотели показывать спектакли Питера Штайна, Пины Бауш, Деклана Донеллана, которые тоже бьют в набат по поводу исчезающей духовности? По крайней мере это было бы близко будущим провинциальным артистам, воспитанным на Островском и Чехове. Тут можно гадать сколько угодно, но, похоже, устроителей фестиваля не столько волновали нравственные вопросы бытия, сколько эпатирующие формы в искусстве.
Ведь когда украинский режиссер Андрей Жолдак ведет
Не хотелось бы заподозрить Жолдака в плагиате, но представленный на фестивале спектакль известного итальянского режиссера Ромео Кастеллуччи „Трагедия, рождающаяся из самой трагедии” проливает свет на происхождение „новаторских” приемов его киевского коллеги. Только итальянец не „насилует” классику, а сочиняет свои сюжеты, связанные с насилием в современном мире, невольно вызывая шоковую реакцию у зрителей. Представьте — на пустой сцене, оформленной в виде белой пластмассовой коробки со слепящими лампами дневного света, сидит
И тем не менее сидящая в зале молодежь не знала, как ей реагировать на происходящее. Вначале она хорохорилась и отпускала разные шуточки, потом затихла, а в конце часового представления, увы, не прозвучало аплодисментов. Спрашиваю у одного студента из Ярославля: понравилось ли ему то, что он увидел? „Всего этого я достаточно и в жизни насмотрелся, а искусство
Наверное, мы с ним мыслим не современно, и пора бы нам, по разумению хозяев фестиваля, забыть о тех самых „добрых чувствах”, которые воспел великий Пушкин своей лирой. С другой стороны, почему мы обязаны восхищаться этим культом насилия в искусстве? Почему надо подавлять в себе светлые чувства и кайфовать оттого, что над твоей головой занесен дамоклов меч?
И уж если организаторы фестиваля избрали своей темой „Тело в городе”, подразумевая одиночество человека в толпе, его экстремальное существование в каменных „джунглях”, то, наверное, у этого тела должна быть и душа. Иначе молодежь не поймет, к чему все эти режиссерские изыски, и почему театр должен отказываться от традиций русской классики, которая вовсе не закрывала глаза на негатив, напротив, предвидела его на столетия вперед, но при этом никогда не убивала в зрителях веру в добро.