Человека, который ни разу в жизни не видел легендарный французский фильм „Фанфан-тюльпан”, можно смело заносить в Красную книгу. Романтика и ирония, блистательная игра Жерара Филипа и Джины Лоллобриджиды покоряют сразу и запоминаются надолго. Отважиться на новое покорение знакомых сюжетных вершин — затея смелая, но рискованная.

И все же рискнули: Юлий Ким, сочинивший в соавторстве с композитором Алексеем Николаевым мюзикл „Золотой тюльпан Фанфана”, и режиссер Марк Розовский, давший ему жизнь на крошечной сцене своего театра. Скажем прямо, риск не вполне оправдался. И вряд ли стоит искать конкретных виновных, все проще: не попали по всем статьям.

„Блестящий искрометный мюзикл”, как сказано в аннотации, самим театром же и составленной, на поверку оказался достаточно плоским и грубоватым. Право же, Ким и Розовский знавали лучшие времена. И тексты здесь не великого пошиба, и музыка утомляет своей повторяемостью. Да и романтика куда-то испарилась, господствует простонародный, площадной, балаганный настрой.

Только ведь все это и впрямь уместно на площади, огромном пустом пространстве, дающем возможность выплеснуть мощный заряд энергии, не размениваясь на тонкости и нюансы. В маленьком же подвальчике, где стены и потолок сдавливают пространство до „карманных” размеров, развернуться негде. Вот бы подкорректировать и размашистость жестов, и утрированность мимики, и разудалость пластики. Но нет, актеры действуют по принципу „раззудись, плечо, размахнись, рука” и провоцируют тем самым немало опасений по поводу их собственной, да и нашей, зрительской, безопасности. Не говоря уже о том, что ощущение актерских наигрышей и перехлестов публику не оставляет. Даже если сцена и зал по воле режиссера затягиваются густой пеленой удушливого дыма.

Хотя нельзя, конечно, напрочь отказать постановке в изобретательности и занимательности. Сценография и костюмы Ксении Шимановской смешны и функциональны. Стог сена с торчащими оттуда сразу несколькими парами ног, мужских и женских, внятно намекает на образ жизни Фанфана — Александра Милосердова. Деревянная повозка готова трансформироваться во что угодно, особенно, если перед ней вдруг опустятся тюремные решетки. Актеры-комедианты меняют роли, как перчатки, на ходу переодеваясь и гримируясь. Впрочем, вряд ли стоит кого-либо выделять из общего ряда, ведь балаганное „массовое действо” любит череду масок, но не характеров.

И все же героям спектакля (хотя вернее было бы сказать, актерам) очень не хочется покидать сцену. В финале они бесконечное количество раз являются из окошек и дверей, запевая все один и тот же куплет и намекая на аплодисменты. Они, конечно, звучат, но и в данном помещении не раз бывали погорячее.