Серебренников поставил мрачноватую комедию с искрометным Евгением Мироновым в главной роли. Только ленивый не сравнивал этот спектакль с легендарным спектаклем Театра сатиры, где блистал его знаменитый однофамилец — Андрей Миронов. Но сравнивать — неблагодарное дело. Да, Фигаро четвертьвековой давности был изящен, остроумен, аристократичен не менее вальяжного графа Альмавивы. Кружева, шелк и бархат сидели на нем так органично, как будто он носил их с пеленок. А его монолог о чудодейственности двух слов, с помощью которых он будет понят на чужбине и без знания языка, — это верх изящества.
Здесь же хрестоматийное God damn't заменено — о ужас! — на расхожее Fuck you, употребляемое словно затертое междометие. С его помощью можно заказать кружку пива и донести до проходящей мимо женщины свои реакции. Вульгарно? Несомненно. А разве сегодняшний герой может быть аристократом? Нет, этот Фигаро не аристократ, он скорее клерк, зацикленный на своей карьере.
Вообще, монолог Фигаро о карьере, о способах самовыражения в современном обществе — один из сильных кусков в спектакле. Герой Миронова рассказывает о своей неудавшейся карьере журналиста, ибо в обществе, где нет свободы слова, не может реализовать себя пишущий человек. Кажется, этот Фигаро покрутился везде и нашел самый надежный способ продвижения — стать референтом влиятельного человека, быть той шеей, которая и крутит головой. Можно выразить восхищение режиссеру за эту находку: более точной персоны, социального типажа для того, чтобы быть героем нашего времени, трудно найти. А горькое признание героя, что сегодня в цене отнюдь не знания и таланты, а практическая хватка, — дорогого стоят. Это очень зорко подмечено в сегодняшней реальности.
Лучшая сцена у Евгения Миронова, где он бреет своего хозяина. Впрочем, кто у кого в руках — это большой вопрос! Кажется, что взбешенный жених, узнавший о притязаниях графа на свою невесту, должен попытаться взмахнуть опасной бритвой, хотя бы в качестве намека, скрытой угрозы Зритель ждет, но никаких намеков. Все, на что хватает смелости этому такому узнаваемому Фигаро, — выдавить прыщ на лбу у графа. Это очень точный и яркий штрих в портрете героя. Угрозы графу не будет. Да и как грозить, если на твоей одежде вышит вензель „А”? Фигаро и его невеста носят на одежде это клеймо. Они, словно носовые платки с именным вензелем, — полная собственность графа Альмавивы. Они зависят от этого денежного мешка. Время угроз наступит не скоро, а может, никогда.
В качестве отступления скажу, что режиссер долго вынашивал мечту поставить для телевидения фильм о Печорине. Вообще хотел рассказать о трудной судьбе благородного человека. Мечты не стали реальностью, проявившись желчностью молодого режиссера. Об этом очень явственно вспоминаешь, сидя на спектакле о Фигаро. Кажется, что этот герой — современная пародия на образ Печорина. Этот замысел не совсем удался потому, что пьеса о другом, в ней присутствуют социальные темы, но - побочной темой. Режиссер выдвинул эти побочные темы на первый план, доработал их как драматург, но главная тема — борьба за обладание Сюзанной, защита ее чести — оказалась режиссеру неинтересной. Вся энергия режиссера ушла на побочные линии сюжета, а главная интрига оказалась обескровленной. Все действие разваливается. Многие зрители, разочарованные горькими выплесками социального искусства, покинули театр. Очень печальное зрелище: партер с прогалинами пустых мест после антракта. Режиссер обещал праздник, а вылил ведро грязной воды. В этом разочаровании потонули все удачные находки Серебренникова. Вообще, в финале первого действия зрители крутили головами вокруг: а будет ли антракт или это финал? Дело в том, что все, что режиссер хотел сказать, он уже сказал.
Пожалуй, режиссеру стоило заказать пьесу на тему, сходную с „Женитьбой Фигаро”, поиграть в классический сюжет так, как он это сделал в спектакле „Изображая жертву” с мотивами из „Гамлета”. Но он пошел на рискованный шаг, настаивая на драматургии Бомарше. И этот текст мстит за себя, за то, что его так сильно трансформировали. Можно сказать, что спектакль обнаружил кризис в отношениях модного и талантливого режиссера с драматургами. Предложений много, а зажечься не от чего. Это упорное желание подмять под свой замысел тексты классиков (совсем недавно это была трагедия Шекспира „Антоний и Клеопатра”) кажется
Серебренников еще до премьеры открыто декларировал, что спектакль сырой, что он не очень получился. Ту же тему развивает сам герой Миронова, обращаясь прямо в зрительный зал: „Критикам же не объяснишь, что спектакль играется в первый раз, что еще сыро!” Наверное, это должно быть остроумно
Но на этот раз работа режиссера с актерами оставляет желать лучшего. Похоже, он просто развел актеров по мизансценам и набросал свой замысел. Поэтому актерские работы очень явственно обнажили, что могут сами актеры.
Очень видно, кто барахтается в тексте, а кто долго спал с книгой Бомарше под подушкой. Самая сделанная роль оказалась у Елены Морозовой. Видно, что свою Розину она вынашивала давно. Она играет ее томной декаденткой, читающей раннюю Ахматову, женщиной с тонкой, ранимой психикой. Чего только стоит ее манера воспринимать жизнь через запахи — падать в обморок или таять от блаженства от очередного аромата. И это очень смешно. Хотя на этом спектакле зрители редко смеются. Пожалуй, она единственная, кто органично существует в комедийном жанре. Она уберегла свою роль от вульгарных словечек, которыми изобилует речь других, всех этих „блин типа того яйца оторву брателло”.
Хорош Виталий Хаев в роли графа Альмавивы — такой типаж сильного мира сего. Он
Лия Ахеджакова в роли феминистки Марселины, как всегда, трогательна, комична, но не более того. Когда она произносит свой довольно пошлый монолог о том, что все мужчины — сволочи, выжимая аплодисменты из зала, невольно думаешь: что заставило ее согласиться на такую роль? Творческий голод?
Сюзанна — актриса Юлия Пересильд — смазливая барышня, словно сошедшая с глянцевых журналов для девочек. И этот выбор Фигаро говорит о его персоне так много. Ведь класс мужчины определяет женщина, спутница жизни. Когда в финале идет парад свадебных пар, алый занавес отрезает Фигаро от его невесты. Ему явно нужна другая спутница в жизни. Интрига распутана, но зло не наказано, а добро не торжествует. Евгений Миронов улыбается на поклонах, но энергия печали, как радиация, идет в зал. Значит, с ролью он справился. Даже в таком тяжелом по конструкции, сумбурном спектакле, где замысел порой превосходит исполнение. Вот такой „хеппи-энд”!