30-го мая в городе Камышин Волгоградской области завершился XVII фестиваль театров малых городов, организованный Театром наций: лауреатом в номинации «Лучший спектакль большой формы» стал спектакль Семена Серзина «Собачье сердце» театра из Набережных Челнов, а лучшим спектаклем малой формы признан «Наш класс» из Нягани в постановке Александра Баргмана.

Уже не первый год театры из небольших городов доказывают свою конкурентоспособность по отношению к столичным спектаклям и спектаклям из мегаполисов. Лауреаты ФТМГР каждый год приезжают в Москву, чтобы сыграть на сцене Театра наций, нередко они же попадают и в афишу «Золотой маски» – как, например, театр «Грань» из маленького Новокуйбышевска.
Интересно наблюдать за эволюцией театров, за тем, как меняются репертуар и труппа – тут можно многое понять о том, как меняется жизнь и настроения в обществе.

Театр из города Мирный (Якутия) еще несколько лет назад играл, в основном, комедии не самого высокого уровня, теперь (с приходом нового руководства) это современный, мобильный коллектив, где проводятся лаборатории, а в репертуаре – современные пьесы. Режиссер Ярослав Рахманин поставил здесь «Камень» по пьесе Мариуса фон Майенбурга – об истории одного дома, отразившей в себе историю страны, связавшей судьбы нескольких немецких семей. Майенбург выстроил свою пьесу как коллаж с нелинейным временем: прошлое и настоящее плотно перемешаны, и в этом идеология этого текста: драмы, ложь, чувство вины из прошлого догоняют героев, отравляя им существование. В фокусе внимания спектакля – семья, три поколения женщин: бабушка, мать, дочь – каждая из них расплачивается за былые грехи: не только собственные, но и наследственные. Бабушка с мужем-фашистом когда-то купили за бесценок дом еврейских соседей, вынужденных бежать из Германии. Дед – член партии – застрелился, когда в Берлин вошли советские войска. А дальше история, как это часто бывает, заставила подверстывать биографии под веяния времени: дед-фашист превратился в антифашиста, помогавшего гонимым евреям, и, спустя несколько десятилетий, уже внучка, растущая в 90-е, пишет школьное сочинение про деда-героя. Майенбург, а вслед за ним режиссер Рахманин, проводит своих героев через испытание собственным прошлым, и каждый из них расплачивается чем-то важным: бабушка – сумасшествием и вечным страхом, мать – бессильной злобой и маниакальным желанием сохранить семейную легенду, защищающую от страшной правды, дочь – разочарованием, крушением детских идеалов и недоверием к самым близким.

Актрисы в «Камне» работают на крупных планах, на аккуратном синтезе психологический игры и отчужденной, формальной манеры произнесения текста, и при этом избегают уплощения. Например, Гейдрун (мать в исполнении актрисы Анастасии Ефремовой награждена на фестивале в номинации «Лучшая женская роль») – ее напряженное лицо, холодная механическая интонация в начале спектакля отталкивает, но потом ты с увлечением следишь за мгновенной, последовательной сменой эмоций. Растерянность, сожаление, страх за дочь, отчаянное желание защитить ее привычной ложью, и звериная жестокость: как хищница она бросается на угловатую пришлую девочку: правда, которую та говорит, может разрушить семью, которую Гейдрун пытается сохранить.
Спектакль Рахманина стильный, строгий – за редкими исключениями, когда режиссеру хотелось быть максимально понятым (когда возникало опасение, что сложная структура пьесы заведет зрителя в тупик). И, тем не менее, «Камень» – это своевременное высказывание о том, как мстит извращенная история, как необходимость соответствовать идеологии корежит судьбы и уничтожает будущее. И понятно, что речь не о Германии, и не о тридцатых годах. Даже не о девяностых.

Тему войны, фашизма, милитаризма на уровне межчеловеческих отношений продолжил спектакль «Наш класс» театра из Нягани в постановке Александра Баргмана по известной пьесе Тадеуша Слободзянека. Пьеса про школьников, чье взросление пришлось на предвоенные и военные годы: одноклассники, поляки и евреи, оказались в ролях гонителей и гонимых. Слободзянек с документальной беспощадностью показывает, как худшие черты человека обнажаются в ситуации всеобщей, транслируемой сверху, оголтелости.
В спектакле Баргмана взрослые актеры поначалу и правда изображают детей – условно и даже немного карикатурно: это подчеркивает инфантилизм героев, в этом просвечивает достаточно оригинальная мысль – об инфантилизме как о вине. Мы зачастую с каким-то умилением и даже гордостью говорим об инфантилизме своего поколения, здесь же инфантилизм – вина, безответственность, отсутствие зрелых понятий о ценностях и морали, слепое следование инстинктам. Здесь сложно выделить кого-то из актеров – спектакль интересен именно своей ансамблевостью: партнерское взаимодействие как основа драматургии спектакля. В пьесе огромное количество текста, но, кажется, что действие очень плотное насыщенное. О самых страшных вещах рассказывают спокойно, сдержанно. Только иногда актерам не удается удержаться в рамках строгого повествования, и происходящее тонет в истерике. «Наш класс» – эпопея, охватывающая несколько десятилетий: вторая часть спектакля – о том, что стало с теми, кто выжил в мясорубке. Пьянство, гибель детей, одинокая старость в эмиграции – время не пощадило никого, а недавнее прошлое, от которого одинаково дистанцируются и жертвы, и палачи, проступает в настоящем как разломы земной коры.
В то время, когда история становится опасным занятием и государство настаивает на единственной версии не столь давних событий – войны, репрессий, сталинского правления, спектакль «Наш класс» порою смотрится как публицистика: здесь жертвы боятся рассказать обо всем журналистам, потому что надо же как-то дальше жить в этом городе, в этих местах, с этими людьми. А палачи отмахиваются: да ладно, вовсе не так много людей погибло. Как часто мы слышим подобное из уст отечественных чиновников.
Отчасти об этом, о взаимоотношениях времени и частной жизни, рассказывает спектакль Семена Серзина «Собачье сердце», поставленный в Набережных Челнах. Здесь образ перевернутого мира явлен не только в горизонтально лежащем доме, в котором обитает Преображенский. Но и в гендерной путанице – профессора играет женщина, а Дарью Петровну – угрюмую горбатую старуху – мужчина. «Собачьих сердец» в последние два-три сезона вышло довольно много – видимо, что-то сегодняшнее узнается в этом произведении. Театр почувствовал необходимость переосмыслить повесть, вывести ее из тени знаменитого перестроечного фильма Бортко. В случае со спектаклем Серзина дело, конечно, не в том, что мужчины и женщины поменялись ролями. Здесь другая расстановка сил: Преображенский в исполнении Марины Кулясовой – белокурый андрогин, в природе которого есть некоторое кокетство, тщеславие и, в то же время, слабость, близкая к трусости. «Хватит ныть» – что-то в этом роде говорит ему Борменталь, а профессор, обессиленный последствиями своего эксперимента, тихо воет в углу. Одна из бед профессора – нечуткость ко времени, к переменам, самоупоенная беспечность. Даже отсутствие твердой почвы под ногами – в спектакле он вдруг зависает в воздухе, словно в невесомости, и парит над столами и стульями – не приводит его ни к каким метаморфозам. А за окном уже величественно проплывают огромный нос и усы Сталина. Конечно, у такого «Собачьего сердца» не могло быть булгаковского бескровного финала – спектакль Серзина поставлен со знанием исторической перспективы – не выживет , похоже, никто.

Другая тема, сильно прозвучавшая на фестивале, связана с миром взрослых и детей, с подростками, с тем как аукается детям родительское воспитание. Была эта же тема и в спектакле Канского драматического театра «Головлевы. Страшная сказка» (режиссер Артем Галушин), поставленном в жанре мистического триллера – спектакль как будто перематывал время назад, к детству братьев Головлевых, подробно показывая, как безумный отец и озлобленная, отчаявшаяся мать ломали судьбы своим детям. Про это было и в «Вассе Железновой» из Кудымкара (режиссер Роман Каганович), в спектакле, тоже наполненном мистицизмом, – здесь Васса, держа за руку призрак – неродившуюся девочку, внебрачную дочь сына Семена, упрямо и усердно расчищала место для жизни и будущего. А оказывалась одна, на пустой сцене – родные, как подкошенные, падали в бездну, а она все мечтала о внуках, которые будут бегать по саду.

Спектакль Дмитрия Акриша «Бог ездит на велосипеде» из Березников – о подростках. В основе – пьеса Ирины Васьковской и Дарьи Уткиной, а также документальные тексты. Этот спектакль кажется по-хорошему неправильным, отчасти даже несобранным – настолько неочевидна, порой нелогична здесь структура. Есть герои – например, мальчик Кирилл, которого мама водит к психологу, а папа (в растянутой «алкоголичке» и трениках, с мультяшными татуировками по всему телу) пытается сделать из него «мужика». Но эта линия намеренно растворена в калейдоскопе фрагментов жизни – подростковые вечеринки, где дети пытаются вести себя как взрослые, манифесты, выкрикиваемые в зал, рэп-баттлы. Главное в спектакле Акриша – атмосфера: на маленьком пятачке сцены, окруженной зрителям, удается создать то ощущение бесконечной пустоты и одиночества, то впечатление толкотни, мощной агрессивной энергии, которую некуда деть. Кажется, режиссерам и актерам удалось не просто рассказать новые истории из жизни подростков, но передать само состояние подростковости, зыбкой границы между детством и взрослостью, существовать на которой сложно, больно и страшно.
Одним из фаворитов фестиваля стал спектакль театра из Лесосибирска «Просто так» – «история одного детского сада», как сказано в подзаголовке. Спектакль все-таки про взрослых, а не про детей – детский сад остается здесь какой-то параллельной абстрактной реальностью, а единственный ребенок, упоминающийся в пьесе – просто луч света, пятно на темной сцене. Сейчас, когда много говорят о буллинге, абьюзе, педофилии появляются тексты, так или иначе трактующие эти темы – как реальные проблемы или как некий бич, которым можно «достать» неугодного человека. В таких темах немало спекуляций и назидательности, но Светлане Баженовой, написавшей текст для спектакля, удалось обойтись без пафосных обобщений и драматичных противопоставлений. Сюжет довольно простой: уборщица в детском саду пристроила своего непутевого сожителя, днями напролет рубящегося в «танчики» на приставке, воспитателем на испытательный срок. Парень, вполне себе ленивый, чуть-чуть циничный, никакого особенного интереса к работе не проявил, но, по его же словам «мелкие – прикольные». Пару раз проводил домой девочку, за которой не пришла мама, и его обвинили в педофилии. Спектакль очень смешной: в Лесосибирске умудрились поставить комедию на такой сюжет, и все же, важное здесь – социальная критика. Пьеса, конечно, не про педофилию, скорее про то, как взрослые используют все, что угодно, например, детей, для собственных разборок. Или про тотальное недоверие друг к другу, про ежесекундную готовность к травле: здесь обычные скучные люди, пялящиеся в телефон на родительском собрании, во время занудного выступления заведующей (отличная работа Александры Божневой) вдруг превращаются в озверевших гопников. Важно, что тут нет благородной жертвы – учитель в исполнении Максима Потапченко такой же, как все остальные – ему просто не повезло.

Спектакли XVII фестиваля театров малых городов сложно привести к какому-то общему знаменателю: заметны переклички в сюжетах, в темах, в поисках наиболее адекватного сегодняшнему дню способа актерского существования. Но эта широкая пестрая палитра свидетельствует об активном творческом процессе, об упрямо заявляющей о себе децентрализации культуры вопреки финансовым и прочим обстоятельствам.